Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения: события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни. Тереза Браун
Ничего, впрочем, не оставалось, как вернуться к работе.
– Рэй сегодня на мне? – спрашиваю я Хелен, дежурившую медсестру. Ночью она официально была за главного – старшей медсестрой, отвечающей за все, что происходит в течение смены. Старшие медсестры определяют, за какими именно пациентами будет ухаживать каждый из медработников, улаживают возникающие проблемы, а также выполняют ряд административных задач – например, следят за тем, чтобы реанимационная тележка (большая тумба на колесах с ящиками, в которых лежит все необходимое в неотложной ситуации оборудование и лекарства) была всегда наготове. Некоторые медсестры вместо «старшей медсестры» говорят «старшая сука» – упиваясь властью, люди порой меняются до неузнаваемости. Хелен, к счастью, не из таких.
Она качает головой – Рэй сегодня будет не на мне, – и я чувствую облегчение. Я предпочитаю оказаться его медсестрой позже, не сейчас, пока у рака снова есть преимущество, пока не составлен подробный план лечения.
Пациенты во многом определяют, как именно пройдет смена: от них зависит, будем ли мы, медсестры, в невыносимом отчаянии или испытаем невероятное внутреннее удовлетворение от проделанной работы.
Взяв бумаги с информацией о моих пациентах, я перебираю их со сдержанным опасением игрока в покер, впервые заглянувшего в свои карты после раздачи, по которой он уже поставил больше, чем может себе позволить.
Каждому пациенту отведено два скрепленных скобами листа, на которых указаны их имена и фамилии, даты рождения, назначенные препараты, рекомендации по питанию, динамика изменения лабораторных показателей, а также краткая история болезни, которая, как это ни странно, далеко не всегда оказывается правильной. Оставив все эти детали на потом, я решила для начала узнать, за кем буду присматривать сегодня.
С напряженным любопытством я принялась читать про себя имена и фамилии: Ричард Хэмптон, Дороти Сут и Шейла Филдс. Дороти я знаю, остальных двоих – нет. Бегло просмотрев записи, я выуживаю самую основную информацию. Ричарду Хэмптону за семьдесят, и у него лимфома. Дороти Сут – жизнерадостной женщине, в палате которой всегда стоит полная конфет ваза, – под шестьдесят, и ее госпитализировали для проведения первого курса лечения лейкемии. Все хорошо знают Дороти, и ее шесть недель пребывания в больнице подходят к концу. Шейле Фил, моему третьему пациенту, за сорок, и она поступила к нам с нарушением свертываемости крови под названием антифосфолипидный синдром. Звучит интригующе.
Приподняв от удивления бровь, я смотрю на Хелен.
– Трое? – спрашиваю я с еле заметной улыбкой.
– Ну да, – отвечает она.
– Тебе досталась эта пустая палата между А15 и А17, однако сегодня туда по плану никого не должны положить.
– Класс.
– Разумеется, если кто-то поступит…
– Само собой – я им займусь. Ну а до тех пор, конечно, мне будет полегче, – говорю я ей.
Разница между тремя и четырьмя пациентами колоссальная.