Т-34 и другие рассказы о войне. Братья Швальнеры

      Перед самой войной в Брянске жила и училась на вечерних курсах правоведения выпускница Локотской средней школы Тоня Никитина. Училась хорошо, почти отлично. Всегда зубрила и мыслей не допускала о праздном образе жизни. Вместе с ней учился парень по имени Саша Сабуров, который настойчиво подбивал клинья к Антонине и на первых порах ей нравился. Только сильно переживала она от того, что не сходились никак их натуры.

      Нрав Александра гармонировал с его внешностью. Лихой, разухабистый, не знавший ни страха, ни границ, ни пределов собственной силы, он то и дело влипал в ситуации, которые не красили его, но и не говорили о его злобе. Скорее, о безрассудстве и чрезмерной отчаянности, которые хороши бы были на войне, но никак не в мирной жизни. Он с завидным постоянством ввязывался в драки, но всегда – из– за девушки. Он не умел держать язык за зубами, но всегда его кто– нибудь на это провоцировал. Он часто и неуместно говорил правду, подчас нелицеприятную, чем приносил окружающим немало страданий – но «они всегда первые начинали». И, если другой, оказавшись в схожей ситуации, мог бы уйти от открытого конфликта, понимая, что кулаками спора не решить, то уж Александр точно был не из их числа. С одной стороны, такое поведение демонстрировало в нем чисто мужские качества, и потому бросалось в глаза девицам, которые мало, что понимали в столь юном возрасте и тайно вздыхали по подобным персонажам, вроде бы и не виноватым в своих промахах. С другой стороны, не делая выводов о том, что твое собственное «я» регулярно ставит тебя в неловкие ситуации, ты как бы становишься заложником и, в какой– то мере, инициатором таких своих выходок. Мол, характер сильнее меня, и я сдаюсь. А такое упадничество никак не должно быть свойственно коммунисту, который умеет укрощать и тело, и дух.

      Покладистый и точный характер Антонины не располагал к таким личностям. Да, были у нее подруги, которые отчаянно завидовали тому, что за ней ухаживает такой парень, не только внешне привлекательный, но и смелый, отважный, отчаянный (пускай даже до глупости), а вот ее это сильно задевало. Ну не могла и не хотела она видеть разложения близкого человека! Не могла видеть, как страдает он от собственной глупости, все чаще заливая нежелание бороться с буйным нравом вином. Не могла безучастно лицезреть его веселых гуляний с гармошкой в руках и запойным чтением на память столь же дурного Есенина. Не могла и не хотела мириться с тем горем, который неизбежно приносит с собой во взрослую совместную жизнь такой вот отчаянный, озорной хулиган.

      – Саша, – всякий раз всплескивала руками она, когда они оставались наедине и обсуждали очередную нелепую выходку, которую Сабуров позволил себе и которая вновь отразилась на Антонине, – ну о чем ты думаешь?! Ну неужели нельзя было промолчать?

      В лучшем случае он нелепо отмалчивался, делая умиленное, блаженное лицо и смотря на нее влюбленными глазами. В худшем – начинал оправдываться.

      – Промолчать – читай, сказать неправду?! Ты