Право на жизнь. Михаил Александрович Савинов
посоветовал не париться за бесбашенную зверюгу. Типа, минут через пять будет как прежде, разве что, малость поумнее и спокойней.
– Ох, хотелось бы верить, – ответил я, направляясь следом за своим спасителем.
Между тем, на собачьем ринге нарисовалось относительное затишье. Выбрав удобное место для обзора, мы стали молча наблюдать как хозяева двух, заметно измочаленных псов, растащив их по углам, усиленно пытались привести их в чувство, обильно поливая водой и массируя мочалками.
– Что за люди, – шумно возмутился мой спутник. – В такую жару устраивать бои, это же просто форменный садизм.
Между тем судья дал отмашку хозяевам собак, и те вновь были спущены с поводков. Ближний к нам пес, тяжело дыша, нехотя потрусил в противоположный угол и без малейшего намека на злость, чисто на инстинкте бойца, схватил противника за пассивно подставленную холку. Последний это открыто проигнорировал, похоже, он даже не помышлял о продолжении драки. Вывалив окровавленный язык из пасти и натужно дыша, он настойчиво пытался найти глазами, глаза своего хозяина, словно рассчитывал достучаться до его совести. Но спасение пришло только после команды судьи, который решительным голосом объявил, что поединок закончен победой более активного бойца.
Пока готовилась следующая пара собак, мы успели коротко обменяться впечатлениями и осушить початую бутылку теплой минеральной воды, очень кстати прихваченной парнем из машины.
Когда обстановка вокруг ринга начала заметно активизироваться, водила вдруг протянул мне свою руку.
– Александр, – представился он улыбаясь.
– Михаил, – ответил я, пожимая жесткую, как ветвь дерева, кисть нового знакомого. Парень хотел еще что-то добавить, но так и замер с полуоткрытым ртом. Проследив за его взглядом, я и сам на время потерял дар речи. Необыкновенно красивая, стройная блондинка лет двадцати, одетая в короткие джинсовые шорты и белую майку, элегантно перемахнув через барьер ринга, застыла в ожидании своего задержавшегося по ту сторону вольера питомца. Последний кстати, не заставил себя долго ждать, и буквально через пару секунд мощным прыжком преодолел преграду и замер рядом со своей хозяйкой.
Черный как смоль, кряжистый, словно выкорчеванный из земли сосновый пень, красавец пит-буль, словно намеренно демонстрируя свою атлетическую мускулатуру, весь подобрался, и до предела натянув кожаный поводок, стал с интересом наблюдать за движениями в противоположном углу квадрата.
Я начал было, делиться с Сашкой своими соображения о собаке, но тот меня не слышал. Не открывая глаз от красотки, он ткнул меня в бок локтем.
– Мишаня, – мечтательно простонал он. – Ну почему я не художник, такую бы классную картину забил, обязательно маслом, на холсте и обязательно в полный рост.
– Успеешь еще, забацаешь. Какие твои годы, – небрежно отреагировал я, больше интересуясь четвероногим творением природы. Хотя если на чистоту, то невероятно жесткий контраст,