Россия – Украина: забытые и искаженные страницы истории. Александр Иванович Глущенко
во время опричнины, притом он стал зятем Малюты Скуратова-Бельского, шефа опричников, а женитьба царевича Фёдора на сестре Бориса ещё более укрепила его положение при дворе… Борис начал царствование с большим успехом, даже с блеском, и первыми действиями на престоле вызвал всеобщее одобрение… Но, признавая, что он наружностью и умом всех людей превосходил и много похвального учинил в государстве, был светлодушен, милостив и нищелюбив, хотя и неискусен в военном деле, находили в нём и некоторые недостатки: он цвёл добродетелями и мог бы древним царям уподобиться, если бы зависть и злоба не омрачили этих добродетелей. Его упрекали в ненасытном властолюбии и в наклонности доверчиво слушать наушников и преследовать без разбора оболганных людей, за что и воспринял он возмездие. Считая себя малоспособным к ратному делу и не доверяя своим воеводам, царь Борис вёл нерешительную, двусмысленную внешнюю политику, не воспользовался ожесточённой враждой Польши со Швецией, что давало ему возможность союзом с королём шведским приобрести от Польши Ливонию… Царь крепко заботился о бедных и нищих, расточал им милости, но жестоко преследовал злых людей и такими мерами приобрёл огромную популярность, “всем любезен бысть”. В устроении внутреннего государственного порядка он даже обнаруживал необычную отвагу… Борис готов был на меру, имевшую упрочить свободу и благосостояние крестьян: он, по-видимому, готовил указ, который бы точно определил повинности и оброки крестьян в пользу землевладельцев. Это – закон, на который не решалось русское правительство до самого освобождения крепостных крестьян.
ТОЛКИ И СЛУХИ ПРО БОРИСА. Так начал царствовать Борис. Однако, несмотря на многолетнюю правительственную опытность, на милости, которые он щедро расточал по воцарении всем классам, на правительственные способности, которым в нём удивлялись, популярность его была непрочна, Борис принадлежал к числу тех злосчастных людей, которые и привлекали к себе, и отталкивали от себя, – привлекали видимыми качествами ума и таланта, отталкивали незримыми, но чуемыми недостатками сердца и совести. Он умел вызывать удивление и признательность, но никому не внушал доверия; его всегда подозревали в двуличии и коварстве и считали на всё способным. Несомненно, страшная школа Грозного, которую прошёл Годунов, положила на него неизгладимый печальный отпечаток. Ещё при царе Фёдоре у многих составился взгляд на Бориса, как на человека умного и деловитого, но на всё способного, не останавливающегося ни перед каким нравственным затруднением… Б. Годунов стал излюбленной жертвой всевозможной политической клеветы. Кому же, как не ему, убить и царевича Димитрия?..
Наконец, в 1604 г. пошёл самый страшный слух. Года три уже в Москве шептали про неведомого человека, называвшего себя царевичем Димитрием. Теперь разнеслась громкая весть, что агенты Годунова промахнулись в Угличе, зарезали подставного ребёнка, а настоящий царевич жив и идёт из Литвы добывать прародительский престол.