Сен. Книга четвертая. Безумие Сена. Илья Арсёнов
местные бюрократы совсем зарвались.
{Российская Империя, базовый комплекс «Крыла Исследований и Инноваций» корпорации «Ардер», закрытые уровни для особо перспективных направлений}
Тяжелое шестнадцатиколесное шасси с погруженной на него капсулой регенератора, медленно выезжало из грузового лифта.
– Хм, новая задачка, – усмехнулся высокий худощавый мужчина, который сидел около дверей. – Надеюсь, в этот раз она будет интересней, чем в прошлый.
Выглядел мужчина, по меньшей мере, странно: абсолютно лысый череп; вместо глаз – чёрные имплантаты расширенного восприятия реальности; всё лицо покрыто множеством шрамов самого разного вида; из одежды – синяя роба, очень похожая на те, которые любят носить техники, только вся увешенная различными приборами и инструментами, в том числе довольно угрожающего вида. И венчала всё это великолепие мастерски исполненная татуировка ромашки на затылке.
В общем, если бы кто-нибудь мог увидеть этого мужчину, то он бы сильно удивился его внешнему виду. Вот только никого живого в сектор жнецов не допускали. Во-первых, людям было очень тяжело находиться с ними поблизости, а во-вторых, небезопасно. Жнецы с трудом переваривали общение с кем-то не подобным себе и обычно минуты через три-четыре пытались препарировать собеседника.
Поэтому всё общение с ними происходило через удалённые коммуникации, закрытые мощными межсетевыми экранами, которые в обязательном порядке искажали поток информации от жнецов к внешним секторам. Изначально таких драконьих мер безопасности не было, но после того как один из жнецов ради смеха заставил оператора с противоположной стороны размозжить себе череп об угол стола, протокол безопасности изменили. Сначала жнеца хотели казнить, автономные роботы зачистки уже даже выехали в направлении сектора, но тогдашний руководитель крыла успел отозвать распоряжение излишне ретивых безопасников. Подбор звуков, которыми жнец свёл оператора с ума, стал настоящим прорывом в области нейролингвистического программирования.
– Ромашка, – у жнецов не было имён, по всем архивам они проходили под маркировками вида: объект Ромашка, объект Роза, объект Тюльпан. Имя того, кому пришло в голову давать жнецам в качестве позывных названия цветов затерялось в веках, но традиция прижилась и даже стала официальным стандартом.
– Я тебя слушаю, Незабудка, – ответил Ромашка мужчине, вошедшему в зал приёмки груза.
– Что-нибудь интересное?
– Я ещё не читал, – Ромашка подошёл к остановившемуся шасси и взял сопроводительный куб информации. Пара лёгких касаний на разных гранях куба активировали его, и перед мужчиной промелькнуло множество голограмм с информацией.
– Хм… – буркнул под нос Ромашка.
– Что там? – заинтересовался Незабудка, подходя ближе.
– Похоже, нам подкинули интересную задачу. В кои-то веки. Этот, – небрежный взмах в сторону регенератора, – никак из комы выйти не может. Причины неизвестны. Никакие методы не помогли.
– Прекрасно,