Заметки с Земли-прим, или Немного о Любви. Чайрен
– иногда путь к сердцу красивых женщин тоже лежит через желудок, ну если не через желудок, то через более материальные субстанции, чем те, которые мы вливаем им в уши. А если потерплю фиаско – еще лучше. Сам ведь постоянно убеждаю себя: ни в коем случае не увлечься юной красавицей! К чему мне эти воздыхания под зевающей луной, которой опостылело слышать от слащавых молодых придурков в течение тысяч и тысяч веков одно и то же.
Если уж выбрал Путь, то надо идти им, не отвлекаясь по мелочам. Другое дело, если удастся подцепить ту, из мэрии. Какое приятное лицо! Бронза с молоком. Идет год Змеи – ее ноги были обтянуты чешуйчатыми чулочками, стоит глянуть – и хочется убежать подальше, зарыться головой под матрац и еще сверху примостить подушку – лишь бы избавиться от непреодолимого соблазна! Под тридцать пять – самый сок! – и никаких колец на пальцах! Эх, папаша ты мой, черт тебя подери с твоими генами, нет мне покоя в жизни, сколько умопомрачительных женщин в Сорренто, общепризнанной столице красоты Империи, если из-за каждой сердце пускается в галоп, как же «стремиться выполнить истинное предназначение Пути»? но – мэрия! Какие перспективы! Когда вновь встречусь с Олом, обязательно еще раз попытаюсь запеленговать эту мадам…
Позавчера, когда мы «инспектировали» очередную новую сауну с его девчонкой – симпатяга, кстати, – он не смог вспомнить, о ком я говорю. Вспомнит, таких умных, холеных женщин в мэрии раз, два – и обчелся. Порода, она всегда видна. Наша «инспекция» сопровождалась бутылочкой «Нарын-Калы». «Термоядерный коньяк» – так сказали ребята из Оздоровительного центра. Даже очи «симпатяги» покрылись маслицем – на меня она стала взирать весьма благосклонно. Впрочем, причина ее учтивости могла быть и иной – когда я вытирался банным полотенцем после процедуры «инспекции», она случайно (?) заглянула в нашу раздевалку и зацепилась взглядом за мой «агрегат», который скромно болтался между ног, покорно следуя вектору силы тяжести, словно строительный отвес. Когда мы покидали баню, в вестибюле на мгновение остались вдвоем с ней, и она заявила ни с того, ни с сего:
– Ты парень, что надо!
Я в тот момент еще не уловил, на чем базируется столь лестное утверждение, и скромно промолчал. Позже Ол сказал, что поддерживает с ней пока чисто платонические отношения. «Пока» – потому что она девственница, а он не жаждет быть первооткрывателем. Вот и я тоже брякнул: увольте! Последствия моего невнимания к чужим чаяниям сказались весьма скоро. Ол все-таки рискнул «прорубить окно», и при каждой встрече с симпатягой я читал в ее пламенных взорах искреннее негодование в мой адрес. По счастью, Ол вскоре перебрался на другие пастбища, чем избавил меня от испепеления…
Дома меня поджидал Виктор. Зря я ему сказал, что собираюсь съездить на родину, в Монтэ. Теперь он понадеется оттянуть возврат долга до моего отъезда, а там успокоит себя тем, что я, мол, уехал – кому же теперь отдавать деньги? Парень, конечно, веселый. В кавычках. Это – низ. Тут – самая грязь, самый