Командировка. Михаил Витальевич Чегаев
их отвесными. Чтобы обезопасить северо-западные границы княжества. Однако не везде скалы были неприступны. Хуже всего приходилось на юго-западе, где естественные горы не доходили до моря. Там скалы были созданы искусственно, но все же, они существенно уступали естественным горам в высоте. Основной же проблемой было русло Стремнинки, бравшей свое начало в топях Ахенны. Но его решили все же не заваливать. Во-первых, потому, что ее воды орошали поля доброго десятка деревень, расположенных по левому берегу Сребростря, во вторых, проще было создать своего рода клапан, куда стекалась живность, норовившая выбраться из топей и шедшая по пути наименьшего сопротивления. Поэтому, на верхних заставах нагрузка на стражей была существенно ниже.
Переночевав за толстыми стенами сторожки, я отправился за перевал.
Сразу за перевалом тропа круто уходила вниз и окончательно терялась в камнях. Не уверен, способна ли лошадь к таким кульбитам, но, к счастью, стражи не пошли меня провожать, поэтому некому было оценить нетипичное для обычной кобылы проворство в лазании по скалам.
Спустившись с основного косогора, я вновь сел верхом и, двигаясь по ставшей относительно пологой осыпи, продолжил спуск вниз, забирая к северу.
Со стороны топей веяло влажным теплом. Легкий ветерок доносил до меня множество запахов, то отвратительных, то вполне приятных. Чем ближе я подходил к краю топей, тем сильнее становились звуки битвы за выживание, происходящей внизу. Спустившись, по моим прикидкам, еще метров на пятьсот, я перевел свой спуск в траверс, изучая раскинувшуюся внизу панораму.
Пару сотен метров ниже по склону – между камнями начинала пробиваться трава, еще ниже – появлялись кустарники, переходившие в лес, стоящий буквально на воде. В голове промелькнула ассоциация с амазонскими джунглями моего родного мира. Поднявшись на очередную осыпь, я остановился.
Передо мной раскинулся участок топи, острым клином вдававшийся в горы далеко на восток. Прикинув, что объезд займет не менее часа, я решил проверить, так ли уж страшен черт, как его малюют. Я спустился вниз и поехал вдоль склона, отыскивая место посуше да поуже, чтобы переправиться на ту сторону. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что топь, действительно кишит, можно даже сказать, бурно кипит жизнью. Даже с расстояния в сотню метров, было видно, что там идет постоянная, не прекращающаяся ни на минуту борьба за жизнь. Каждый миг кто-то кого-то ел, чтобы через какие-то секунды оказаться съеденным кем-то побольше да пошустрее.
На моих глазах крупная стрекоза схватила какую-то мелкую ящерицу, но не успев съесть ее, была застигнута огромной жабой, которую в свою очередь поджидала смерть от яда крупного паука, свалившегося на нее с дерева. Паук, хоть и уступал по размеру раза в два, ловко оплел жабу довольно толстой паутиной и принялся проворно затаскивать ее наверх, к той ветке, на которой сидел. Но завершить свой план он не успел. Из воды показалась голова змеи, размером не уступающей