Загадки любви. Галина Врублевская
В ней я развивала теорию поведенческих игр Эрика Берна, но подтверждала примерами из российского уклада жизни. Леонид Александрович, разумеется, упомянул великого Берна, но проведенные мною полевые исследования по теме выдал за свои!
Он закончил говорить, вытер огромным платком капельки пота с покатого лба, дежурно улыбнулся присутствующим, предложил задавать вопросы.
Меня охватило смятение. Если я сейчас промолчу, я потеряю к себе уважение навсегда! Вчера меня бросил мужик, сегодня этот тип нагло воспользовался результатами моей работы. Да, мне было страшно, потому что теперь у меня не было тылов, если меня выкинут с работы, я останусь без копейки. В то же время отчаяние придало мне сил: я резко вскинула руку вверх. Лицо Лунина сделалось непроницаемым, улыбку смело с его лица. Нехотя он кивнул.
Я, заикаясь от волнения, начала говорить. Сообщила, что в работе шефа использованы мои результаты. И может, я не расслышала, но он не дал ссылки на мои исследования.
– Ваши исследования? – Бесцветные брови шефа сдвинулись над переносицей, поскольку подниматься в уходящий назад лоб им было трудно. – У вас есть опубликованные работы по этой теме?
– Опубликованные работы? – Я растерянно приоткрыла рот. – Я вам отдала три месяца назад статью, вы сказали, что пристроите ее в хороший журнал.
– Я ничего не получал от вас, любезная Дарья Гелиевна. Вы, должно быть, что-то забыли.
Я села. Потом выступали другие преподаватели, оппоненты и рецензенты, и обсуждение перешло в бесконечное «одобрямс», как будто и не было моего замечания. Я понимала, что никто не хочет портить отношения с влиятельным человеком, каким был Леонид Александрович Лунин. В итоге работа доцента была рекомендована для защиты в диссертационный совет. В мою сторону никто не смотрел.
Едва соответствующее решение было объявлено, как все поспешно стали расходиться. В комнате остались беспорядочно сдвинутые пустые стулья, и секретарь кафедры Галочка Тишковец стала расставлять их по местам. Я помогала ей.
Галя – абсолютно натуральная блондинка, почти даже альбиноска: и брови и ресницы бесцветные, когда не накрашены. Меня удивляет, почему ей родители такое имя неподходящее дали, ведь в природе все галки черные. Отношения у нас с ней простые, мы даже дружим, хотя она почти на десять лет моложе меня. Познакомились с ней в больнице. Мне лечили в ЛОР-отделении воспаление среднего уха, надеюсь, последнее, а Галя лежала там с гайморитом, нагноением носовых пазух. Она была еще студенткой и все время пребывания в больнице корпела над конспектами. И только перед сном у нас начинались откровенные беседы. Узнав, что я закончила психфак, пыталась получить у меня психологическую консультацию, как понравиться парням. Но, как известно, нельзя смешивать профессиональную помощь и девичью болтовню в больничной палате. О чем я ей и сказала. Галя сразу, в отличие от многих, приняла этот закон, и наши беседы перестали быть обременительными для обеих. Я призналась ей, что тоже до третьего курса успехом у ребят не пользовалась,