Хозяйка лабиринта. Кейт Аткинсон
воробьев, – они дружно взлетели и упорхнули на пыльных лондонских крылышках, готовые вернуться за крошками, как только она уйдет.
Джульетта направилась в сторону Шарлотт-стрит, но не в тот ресторан, где была вчера вечером, а в кафе «Моретти», где она бывала время от времени, рядом с театром «Скала».
И вот, проходя Т-образный перекресток Бернерс-стрит, она заметила его.
– Мистер Тоби! Мистер Тоби!
Джульетта ускорила шаг и догнала его как раз в тот момент, когда он собирался свернуть за угол, на Кливленд-стрит. Она дернула его за рукав. Это был смелый поступок. Однажды она поразила его точно таким же поступком, вручив ему оброненную перчатку. Она помнит, что подумала: «Ведь обычно это женщина так сигнализирует мужчине о своих намерениях, роняя многозначительный платок или кокетливую перчатку». «О, благодарю вас, мисс Армстронг, – сказал он ей тогда. – Иначе я находился бы в полной растерянности относительно ее местонахождения». И ему, и ей было в то время не до флирта.
Она добилась того, что он замедлил шаг. Обернулся, явно ничуть не удивленный – значит слышал, как она его окликала. Посмотрел на нее непроницаемым взглядом, ожидая, что будет дальше.
– Мистер Тоби? Это я, Джульетта, помните меня? – Конечно, он ее помнит, как же иначе! Пешеходы неуклюже огибали их. Мы как островок в океане, подумала она. – Джульетта Армстронг.
Он приподнял шляпу – серую трильби, вроде бы знакомую Джульетте. Слабо улыбнулся и сказал:
– Извините, мисс… Армстронг? Вероятно, вы меня с кем-то спутали. Хорошего вам дня.
Он повернулся и зашагал прочь.
Это он! Она знала, что это он. Та же тяжеловатая фигура, невыразительное совиное лицо, очки в черепаховой оправе, старая шляпа-трильби. И наконец, неопровержимое – и слегка пугающее – доказательство: трость с серебряным набалдашником.
– Джон Хэзелдайн, – произнесла она вслух его настоящее имя.
Она никогда в жизни его так не называла. Это имя прозвучало обвинением.
Он замер на полушаге, спиной к ней. Засаленный габардиновый тренчкот был слегка припудрен тальком перхоти. Похоже, это все тот же, в котором он проходил всю войну. Неужели он никогда не покупает новой одежды? Она ждала, что он повернется к ней и снова отречется от себя, но прошел миг – и он просто двинулся дальше, постукивая тростью по серой лондонской мостовой. Джульетту отбросили. Как перчатку, подумала она.
«Вероятно, вы меня с кем-то спутали». Как странно снова слышать его голос. Это ведь он! Почему же он притворяется кем-то другим, ломала голову Джульетта, усаживаясь за столиком в кафе «Моретти» и заказывая кофе у мрачного официанта.
Она ходила в это кафе до войны. Название осталось, хотя владелец был уже другой. Само кафе – маленькое, не слишком чистое, скатерти в красно-белую клетку вечно в пятнах. Персонал постоянно менялся, никто не помнил Джульетту в лицо, никто не приветствовал как старую знакомую –