КГБ против СССР. Братья Швальнеры
Советской власти было не единственным, обагрившим руки ее верхушки. Для Сталина и его клики это было привычное дело – убивать десятки и сотни тысяч просто так, от нечего делать. Однако, тот факт, что немцы в 1943 году захватили Смоленщину и обнаружили там все эти трупы, мог сыграть не на руку Сталину в вопросах открытия второго фронта. Поэтому, после освобождения Смоленщины, туда была отправлена эта «комиссия Бурденко», включавшая в себя и писателя Толстого, которая быстренько установила, что НКВД тут ни причем, и только вермахтовский и гестаповский следы просматриваются в истории с этим бесчеловечным убийством. Беспрецедентная ложь вскрылась спустя время после смерти всех членов комиссии, которые, по всей видимости, так никогда и не ответили за сокрытие этих чудовищных злодеяний. Что же касается персонально Алексея Толстого, то возмездие нашло не его, а его вдову, трепетно сохранившую для потомков подарок всесильного Абакумова за участие мужа в работе «комиссии Бурденко» – «Королевскую лилию»…
Доктор Сигурд Йоханссон,
профессор истории Университета Осло
Глава четвертая
01 декабря 1980 года, Москва
Стук в дверь квартиры раздался около 14 часов 30 минут, когда престарелая хозяйка вместе со своей домработницей только что пообедали. Согласно давно установившемуся в доме порядку вещей, после обеда хозяйка ложилась отдыхать, а домработница отправлялась либо за покупками – если на нее была возложена обязанность в этот вечер приготовить ужин, – либо, – если он уже был готов, – возвращалась домой, с тем, чтобы утром прийти и приступить к своей повседневной работе. Вот уже 20 лет, в течение которых Людмила Ильинична пользовалась услугами своей давней знакомой, соседки по даче Клавдии Нифонтовой, подвизавшейся помогать ей по хозяйству, этот уклад был для обитательниц квартиры на Малой Спиридоновке незыблем. Все было бы по– прежнему и сегодня, если бы Людмила Ильинична вдруг не почувствовала себя нехорошо, и Клаше, как ласково звала ее хозяйка, не пришлось остаться, чтобы помыть посуду – чистоту любил еще покойный муж Людмилы Ильиничны, а графские порядки здесь нарушать не принято было и после его смерти; ни о какой грязной посуде не могло быть и речи. Людмила Ильинична накануне посетила какой– то важный прием в Доме литераторов, и, наверное, несколько бокалов вина, что она позволила себе выпить по торжественному случаю, обеспечили ей на следующий день скачок давления. Немного перекусив, она приняла лекарство и легла, а Клаша задержалась на кухне, когда в дверь постучали.
Домработница подошла к двери, и спустя время из коридора в комнату полетел ее голос:
– Люда, тут милиция! – домработница была младше Людмилы Ильиничны лет на десять всего, да и знала ее с молодых ногтей, что позволяло обеим обращаться друг к другу на «ты».
– Какая милиция? Зачем? Я никого не вызывала…
Дальше слышался только глухой голос из– за двери, который сообщил, что, дескать, их соседей снизу заливает. Домработница отвечала, что не понимает, какая связь между милицией и заливом квартиры, но клялась, что протечки в ванной у них нет и все в порядке.