Современная природа. Дерек Джармен
изящный содом в саду Англии, превращен в «национальное наследие» казенными руками Британского фонда охраны памятников. Его волшебство растворилось в безжизненных глазах туристов. Если два юноши поцелуются сегодня в серебристом саду, можете быть уверены – им укажут на выход. Тени Сэквилл-Уэстов, преследовавшие обнаженных гвардейцев на газонах, обрамляющих сад, нескоро возвращаются после отбытия последней группы любопытствующих туристов, закрытия кафе и возвращения публики домой, вынюхивая очередную жертву средних лет, оказавшуюся в не таких уж тайных объятиях юноши, жаждущего внимания и любви и выдающего секреты за иллюзорную надежность наличных. «Он спустил с него штаны и отсосал за двадцать фунтов в коридоре кино / общественном туалете / на пустой станции; они встретились в сомнительном клубе / на „Улице полумесяца“, в Дорчестере».
Молодых людей, держащихся на улице за руки, провожают насмешками; за поцелуй их могут арестовать. Важные политиканы и их последователи, священники и общество выталкивают их на периферию, во тьме которой их можно будет предать. Иуды в Гефсиманском саду.
Назад домой, на побитом бурями войсковом транспорте, из мраморных залов старого дома адмирала Чиано в Риме к свинцово-серому ангару под Кембриджем, наполненному плотными удушающими выхлопными газами и конденсатом, который быстро покрывает одежду плесенью.
На улице отец накачивает старую желтую резиновую лодку – самодельный бассейн. Она воняет резиной и быстро наполняется большими черными жуками-плавунцами, появляющимися словно ниоткуда – возможно, с больших ветвей орехового дерева, отбрасывающего тень на газон.
Осенними днями мы бросали палочки, сбивая твердые маленькие орехи в зеленой скорлупе, а потом, уставшие до головокружения, ложились на спину смотреть в небо, и дерево вращалось над нами, словно огненное колесо фейерверка.
Сад в Кембридже представлял собой одно ореховое дерево и неровную лужайку, из травы которой я конструировал травяные форты, сгнивавшие до такой степени, что разлагающаяся трава становилась скользкой. Сад огораживала старая кирпичная стена, покрытая гусеницами капустниц в разной стадии окукливания, гревшимися на солнце.
Желто-зеленые и черные гусеницы навсегда запечатлелись в моей памяти. Прошлой осенью настурция под окном, за которой я тщательно ухаживал, оказалась в осаде армии этих существ. Когда в октябре ударили первые морозы, гусеницы съели все ее листья и цветы.
тому, кому есть дело
в мертвых камнях планеты, которая уже не земля
он расшифровывает темный иероглиф, применяя археологию души
к этим драгоценным фрагментам
всему, что осталось от наших ушедших дней здесь, на краю моря,
я разбил каменный сад, каменные драконьи зубы вылезают из-под земли, защищая порог
верные воины
Темно-синие небеса и ярко-желтый месяц среди звезд над мерцающими огнями