Нарисуй меня хорошим – 2. Кэрри Прай
ужасная новость прошлась катком. Казалось, будто в меня выпустили автоматную очередь. Я словно отрезвела.
– Я…я… сочувствую. Правда. Прости меня, но…
– Помоги мне…
Ее плач был подобен, самой грустной в мире мелодии.
Я собрала себя по крупицам.
– Прости, Алла. Я не могу. Прости…
Я нажала сброс, а потом упала на кровать и несколько часов прорыдала в подушку. А когда уснула, то мне приснилась Алла. Грустная. Разбитая. Лишенная крыльев и жизни во взгляде. И, жуткая пустота ее глаз, как всегда, была аккуратно подведена тушью…
Однажды, я решила процедить компот от кураги, потому что не особо любила вареные сухофрукты. И когда я вылила все содержимое кастрюли в дуршлаг, то долго стояла над раковиной и думала – что я сделала не так?
Сейчас, у меня схожие чувства. После разговора с Аллой, я чувствую, что сделала что-то не так. И дело не в строгости своего тона. Я чувствовала себя предательницей. Бесчувственным камнем, который ничуть не лучше тех агрессоров, которые избивают беззащитных девочек у школы. Я совершенно не заслужено наплевала на просьбу своей подруги, хотя она никогда от меня не отказывалась.
Последнее время, я веду себя так, будто весь мир должен крутиться вокруг меня одной.
Так, я никогда не стану счастливой. Никогда не смогу начать жить заново.
Остановись, Вася. Такими темпами, у тебя вообще никого не останется.
***
Новость о гибели мамы Аллы не давала мне покоя уже несколько дней. Да ещё и ругань с родной матерью, мешала полноценно заниматься домашними делами. Откровенно говоря, я не находила себе места. То ходила по комнате из угла в угол, то лежала на кровати и смотрела в потолок, когда становилось совсем дурно.
Мне было так жаль Аллу. Так больно за неё. Я помню, как она пахала на работе в две смены, одновременно ухаживая за своей парализованной мамой. И, никогда не жаловалась. Конечно, она любила её и, наверное, это необычайно тяжело, когда ты теряешь самого близкого человека.
Тот телефонный звонок, оставил еще один незаживающий рубец на моем сердце. Я не узнавала Аллу. Ведь я помнила ее другой: красивая, яркая, никогда не унывающая хохотушка…
– Я прочитала статью, что веснушки можно вывести уксусом, – говорит Алла, внимательно разглядывая своё отражение в зеркале. – Надо попробовать.
Я морщусь от резкого запаха, который попадает мне в нос, и от солнца, в лучах которого летают мелкие пылинки.
– От кожи лица, ты тоже решила избавиться? Хотя, может уксусные ожоги будут тебе к лицу, – съязвила я, и следом чихнула.
– Будь здорова.
– Спасибо.
Подруга отлипает от зеркала, и садиться рядом.
– Думаешь, лучше не рисковать? Я пожимаю плечами.
– Мне нравиться твои веснушки.
– Ты права. В крайнем случае, всегда можно воспользоваться тоналкой.
Мы сидим в её комнате и щедро смазываем бинты резко-пахнущей мазью. Они нужны