Граф Соколов – гений сыска. Валентин Лавров
карьеру я начал письмоводителем в Мариинском участке, что в Марьиной Роще. У меня есть родственничек со смешной фамилией Сквозняков. Парень добрый, но бестолковый. Служил экспедитором в конторе Шиперко.
– Это что мебель перевозит? – колыхнула бюстом супруга Диевского.
– Да, а мой Сквозняков однажды в мартовский денек повез мебель куда-то на Ольховку. Солнце разыгралось вовсю. Жарко стало экспедитору, снял он с себя пальто, совсем новенькое, только что сшил за хорошие деньги. Осторожно так свернул и положил возле себя на фургон.
Тут ему накладную принесли. Пока он оформлял ее, пальто – тю-тю! Побежал потерпевший в участок. Там заявление от него приняли, но, как водится, похитителя обнаружить не обещали. Приплелся ко мне, чуть не плачет: «Юрий Палыч, ты большой человек, в полиции служишь! Прикажи кому следует, чтобы покражу нашли и мне предоставили. Ведь целый год на обнову копил, себе в необходимом отказывал, и вот – на тебе!»
Я малость покумекал и отправился к нашему приставу Романову. Он человек душевный. Я объяснил что к чему и мою задумку поведал.
Удивился пристав, помотал головой: «Сомневаюсь в твоей затее!»
Однако выписал на бланке разрешение Вячеславу Сквознякову ходить по ломбардам и отыскивать ворованное пальто.
Сквозняков спрашивает:
«Ломбардов много, с какого начинать?» – «С Елоховского, понятно, ведь он ближе других к месту кражи».
Побежал Сквозняков с разрешением, а уже часа через два возвращается, пот со лба смахивает: «Нашел! Заложил, подлец, за пятнадцать рублей, а мне пальто обошлось в семьдесят! Прикажи, чтобы выдали». – «На это полиция прав не имеет, следует действовать через суд. Да только проще с медведицей в клетке переспать, чем с российским судом связываться». – «А как же быть?» – Сквозняков чуть не плачет. «Полицейский без ума – все равно что лопата без черенка. А в нашей голубятне, – Ирошников постучал себя по лбу, – кое-что водится».
И пропечатали мы в газетах за казенный счет объявление:
«С воза утеряно темное пальто со светлым бархатным воротником, а в подкладке зашиты 200 рублей ассигнациями, равно как именные акции Приморской Санкт-Петербургской Сестрорецкой железной дороги с ветвями пять штук по 500 рублей. Доставивший потерю получит вознаграждение – 300 рублей».
И адрес указали нелегальной квартиры – в доме 4 по Собачьей площадке.
– Неужели вор поверил? – так и ахнула супруга Диевского.
– Не совсем! Мы на квартире оставили опытного агента, маститого старика Смолина. Ух, хитрющий был! Воришка оказался опытным, тюремной баланды уже вдоволь похлебал. Он поначалу без всякого пальто скромненько явился на квартиру, для разведки. Коли схватят, так не с поличным, но Смолин был, царствие ему небесное, актер – что тебе Щепкин! Он так ловко пьяненького изобразил и водочкой воришку угостил, что тот поверил. И потащил Смолина на какие-то задворки, вынул из-под камушка квитанцию и фальшивый вид на жительство. Приехали в ломбард, тут наручники на воришку и надели.
– Ловко! –