Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев. Вильгельм Грёнбек
воздержание от агрессии по отношению друг к другу. Как бы ни сталкивались желания конфликтующих родственников, с каким бы упорством отдельные горячие головы ни искали своего собственного пути в меру данной им Богом мудрости, не может быть и речи о вооруженном конфликте. Возможно лишь столкновение идей и чувств в попытке выработать устраивающее всех решение. Родственники не могли поднять руку друг на друга. В тот момент, когда человек узнавал, что противник – его родич, он опускал оружие. Нет сомнений, что добрые родственники могли яростно спорить друг с другом, но, в чем бы ни заключалось дело, всегда был – должен был быть – один конец всем спорам: решение, которое устраивало всех и приводило к миру. Это и есть фрит.
Даже в исландских сагах позднего периода мы почти не находим примеров людей, вступавших в союзы, которые могли привести к семейным конфликтам. Транду с Гаты предлагали деньги, чтобы он выступил против своих двоюродных братьев, с которыми тот был во вражде; но перед тем, как принять это предложение, он вспомнил о законах страны и сказал своему искусителю: «Ты ведь знаешь, что это нечестно» («Сага о Фарерцах»).
Трудно получить истинное представление о фундаментальных законах человеческой жизни, которые создаются на основе совести; еще труднее передать такое впечатление другим. Эти законы нельзя продемонстрировать на примечательных примерах в книгах о великих добрых делах. Значимость таких слов, как «фрит», никогда не выражается явно, поскольку она заключена слишком глубоко. Она не находит прямого выражения в законах; на ней строятся все принятые в обществе обычаи, но она никогда не выходит на свет.
Если мы хотим понять, какие чувства в человеке самые сильные, мы должны изучить его повседневную жизнь, со всеми ее запретами и ограничениями, по мелочам. Но как только наши глаза увидят непрерывную цепь самоограничений и самоконтроля, которая составляет внутреннюю связь в жизни людей, мы поразимся той силе, которая заключена внутри нас и руководит нами вопреки нашему желанию. Когда изучаешь духовное наследие предков, исполняешься сдержанным уважением к этому миру. Норманны все время говорят о войне и борьбе, ссорах и стычках – по поводу власти над королевством или по поводу украденного быка; из-за того, что кто-то вел себя слишком нагло, или о безжалостном сочетании несчастных случаев, посланных судьбой и ввергающих людей в хаос борьбы. Но мы замечаем, что даже в самых яростных приступах страсти все стороны подчиняются одной идее; все происходящее имеет какое-либо отношение к фриту.
И позади всякого закона существует священный страх разрушения родственных уз. Мы чувствуем, что все параграфы закона базируются на одной подспудной идее – родственники не должны воевать друг с другом, а должны поддерживать друг друга.
Когда церковь начала руководить процессом создания законов, она сразу же обратила внимание на существенные упущения в древних кодексах, а именно: в них не было предусмотрено наказаний за убийство родственников.