.
замечание, напоминавшее удар под ребро, заставило детектива ретироваться.
– Виноват, лейтенант, не знаю, что на меня нашло. – Ироничный ответ был дан с широкой невинной улыбкой.
Чувство уважения Райли по отношению к новому напарнику стало формироваться во время ожидания реакции лейтенанта.
Взгляд, который Баркер устремил на Вьятта, был мрачнее тучи. Сэм удалился без дальнейших слов.
Вместо того чтобы начать разговор с Райли, лейтенант вернулся к своей работе.
Лишь через три минуты он вновь взглянул на нее.
Наконец-то, подумала Райли.
Непринужденно расположив на коленях руки, сознавая, что в некотором отношении она представляет своего отчима, Райли одарила сидевшего за столом мужчину поощрительной улыбкой.
Его первые слова прозвучали для нее как гром среди ясного неба.
– Я слышал, вы не смогли помешать убийству вашего напарника.
Райли почувствовала себя так, будто ее грудь пронзила стрела, выпущенная из арбалета. Баркер не мог бы сказать ничего худшего для нее, даже если бы старался это сделать. Возможно, он действительно старался.
Распрямив плечи и подняв подбородок, Райли ответила:
– Меня не было с ним в это время. Детектив Санчес пошел на дело один, никого не предупредив.
– Он был вашим напарником, Макинтайр. – Лейтенант сделал упор на слово «напарник». – Предполагается, что вы всегда должны прийти к нему на помощь. Или вас этому не учили в академии?
– Нас учили этому, – начала она как можно вежливее и явно удивила его продолжением, – но нам ничего не говорили о способности читать чужие мысли.
В его ответе явно слышались угрожающие нотки:
– Макинтайр, я не люблю дерзости.
Ситуация, в которой находилась Райли, отнюдь не обнадеживала.
– Это не дерзость, сэр, просто я выразила свою позицию.
– Я не требую от вас читать чужие мысли, – сказал Баркер жестким тоном. – Речь идет о том, что называется угадыванием и предвосхищением, – разъяснял он. – Если вы хотите здесь выжить, вам придется учиться этому. – Его тон стал почти враждебным, когда он спросил: – Полагаете, вы сможете осилить это, Макинтайр?
Боже, как ей хотелось защититься, осадить собеседника и поставить его на место. Но она знала, что этого делать нельзя. Она изо всех сил старалась говорить спокойно, словно его сарказм ее не касался.
– Полагаю, да, сэр.
– Хорошо, – смягчился он. – Пойдем дальше. Помогайте напарнику выжить, Макинтайр, и он отплатит вам тем же.
После этого лейтенант вернулся к своей работе.
Она сидела, слушая еще три минуты, как стучат клавиши. Он вел себя так, будто ее не было в комнате. Не было ли это своеобразным тестом на терпение? Или состязанием воль? Сколько еще ей суждено здесь сидеть?
Наконец, ее терпение лопнуло.
– Что-нибудь еще, сэр?
Баркер продолжал печатать, стук клавишей доносился ритмическим эхом.
– Если будет что-нибудь