Роман с небоскребом. Елена Гайворонская
не с тобой? Забыть? Жить, как прежде? Словно ничего не было? Просто вымарать из памяти последние два часа, остановиться на том моменте, когда купила туфли… Стоп. Я беспомощно огляделась по сторонам и поняла, что оставила туфли там… Я забыла про них, спасаясь бегством. Я не смогу заставить себя вернуться… Я села на скамейку, закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Прохожие оборачивались. Какая-то женщина участливо спросила, что случилось.
– Я потеряла туфли… Голубые лодочки… На баррикадах… Там человека убили…
Женщина тревожно попятилась от меня. Наверное, решила, что я сошла с ума.
– Черт с ними, с туфлями! – впервые кричал на меня Сергей и, размахивая руками, метался по комнате. – Разве ты не понимаешь, что это очень, очень опасно! Это не игра! Детство закончилось! Забыла, в каком ты положении?! А если бы тебе стало плохо? Если бы с тобой что-то случилось?! О себе, обо мне не думаешь, подумай хотя бы о будущем ребенке!
В любой другой момент я бы ощетинилась, стала браниться в ответ, но на сей раз Сережка был вправе и кричать, и размахивать руками, потому что я вела себя как легкомысленная девчонка, безмозглая эгоистка.
– Не кричи, – оправдывалась я, – я же не думала, что такое произойдет. Я только хотела посмотреть…
И заревела, ощутив запоздалый страх и вину за собственное легкомыслие. Беременность вообще сделала меня до неприличия сентиментальной – я могла расплакаться над какой-нибудь трогательной сценой в книге или фильме, чего прежде не наблюдалось.
При виде моих слез Сережка тотчас сник, перестал ругаться, сел рядом со мной, обнял и стал утешать.
– Ну, не плачь, пожалуйста, прости меня… Просто я очень тебя люблю… Мне вдруг стало так страшно… Я не представляю, как буду жить, если с тобой что-то случится. Даже не хочу об этом думать!
И я твердо пообещала, что впредь все революции в мире обойдутся без моего участия.
Спустя три дня все закончилось. Путч провалился. Его идеологов на какое-то время заперли в СИЗО Матросская Тишина, в Сокольниках, неподалеку от нашего дома. Глухая улочка моментально стала знаменитой, запестрела флагами и лозунговыми перетяжками, засверкала вспышками фотокамер, зазвучала рупорами митингующих сторонников и противников опальных политиков. Постепенно страсти улеглись, пленников отпустили восвояси. Президент вернулся к власти. Шок от боевых действий, развернувшихся в центре столицы, постепенно развеялся. Все старались делать вид, что ничего особенного не происходит, напротив, все изменения – к лучшему и приближают светлое будущее. Постепенно поверили, что так оно и есть на самом деле. Вроде все успокоилось, пошло по-прежнему, но то было обманчивое затишье – перед бурей. Безжалостной и беспощадной бурей девяностых…
Отпуск цен
Сыпал мокрый снег. Автобус брали штурмом. Под драповым свингером моего пуза заметно не было, а значит, на снисходительность толпы рассчитывать не приходилось. Я плюнула, решила не рисковать и поехать ко второй паре, когда схлынет спешащий к началу рабочего дня народ, а высвободившееся