Слабая женщина, склонная к меланхолии. Ирина Волчок
что врачи уже редко носят белые халаты. Хотя на ней вовсе и не халат был, а балахонистые штаны и еще более балахонистая роба. И бахилы. Бахилы Светка заставляла надевать всех, даже посетителей. Особенно посетителей. Тут вам не какой-нибудь овощной магазин.
Потом пошли мужики, с ними несколько труднее было. Мужики оперированные глазами ни к чему особо не присматривались, но требовали конкретно ответить, сколько процентов зрения им ждать и в какие именно сроки. От одного Ася унюхала табачный дым, поэтому на его вопрос конкретно ответила, что у курящих проценты зрения зависят не от операции, пусть даже и очень успешной, а от количества выкуренных сигарет. Мужик тяжело задумался, наконец агрессивно спросил:
– Мне теперь что, курить бросать?!
– Разве я могу вам что-то запрещать? – грустно сказала Ася. – Каждый человек имеет свободу выбора. Или курить – или видеть… Это что кому интересней.
Мужик молча ушел. Раздраженный. Люда сказала:
– Курить пошел. Не поверил. Он никому не верит. Депутат областной думы… Все, больше никого нет. Сказать, чтобы зэка вели?
– Как – вели? – удивилась Ася. – Он что, сам не в состоянии ходить?
– А вот сейчас увидите… – Люда загадочно улыбнулась и вышла из перевязочной.
Ася минуту подождала, никого не дождалась, не выдержала и выглянула в коридор.
По коридору вели зэка. Н-да, это стоило увидеть. Кино – это же кино, мало ли чего киношники выдумать могут. Много чего они могут выдумать.
Но до такого маразма даже киношники не додумались бы.
Зэка вели пять человек. Четверо из них – с автоматами. На изготовку. Двое с автоматами на изготовку шли ближе к стенам, внимательно поглядывая по сторонам. По сторонам были только двери в палаты с одной стороны и двери в операционную и в ординаторскую – с другой. Да, еще дверь в туалет. Из этой двери кто-то собрался выйти, один из автоматчиков повел стволом, дверь захлопнулась. Из других дверей никто выходить не собирался. Наверное, всех предупредили.
За двумя автоматчиками точно по центру коридора шел зэк. Наверное, зэк. Потому что был не в камуфляже. И без автомата. И руки – за спиной. А так – больной и больной. Ярко выраженный тип «любитель активного отдыха». Черные спортивные штаны, слишком широкие и чуть коротковатые. Явно с чужого плеча… то есть бедра. А с плеча – это белая футболка. С чужого. Совершенно непонятно, как он в нее влез. Швы на глазах разъезжаются… Тьфу-тьфу-тьфу, чего это она о швах на глазах! На футболке швы разъезжаются, на футболке! Прямо на глазах. Зэк по сторонам не смотрел. Он никуда не смотрел. Ему смотреть было нечем – левый глаз был залеплен марлевым квадратом послеоперационной повязки, а правый заплыл пухлым фиолетовым фингалом. Вряд ли он этим фингалом что-нибудь видел, но шел свободно и уверенно. Точно по центру.
За зэком тоже точно по центру коридора шел коротышка необыкновенной ширины. То есть, может быть, не такой уж и коротышка, просто за зэком не видать было, какого он роста. А ширину – видать. С обеих сторон. Да еще он руки слегка растопыривал,