Имя для героя. Алексей Евтушенко
калитке. За его спиной развернулось и уехало в сторону города такси. Свет фар на секунду выхватил из темноты калитку и часть забора, метнулся по кустам и пропал. Писателя окружила ночь.
Впрочем, свет ему был и не нужен, поскольку он знал здесь наизусть буквально каждую пядь земли. Доставая на ходу из сумки ключи, Десятник приблизился к калитке, оперся на нее правой рукой… и чуть не упал, когда металлическая дверца легко распахнулась внутрь.
Ничего себе. Я что, калитку не закрыл? Да нет, вроде, закрывал. Хотя с моей рассеянностью… Или… Блин, неужто воры? Брать у меня, конечно, особо нечего, но вот компьютер… И даже не сам компьютер, а та информация, которая в нем…
Он закрыл за собой калитку и всмотрелся в темноту. Ему показалось, что окно в его кабинете слабо мерцает каким-то отраженным и очень знакомым светом, как будто кто-то сидит за включенным компьютером…
Сын, что ли вернулся? Или жена? Странно. Без предупреждения… На них не похоже.
Стараясь держаться по возможности ровно, Десятник прошел по садовой дорожке и поднялся на веранду.
И тут же почуял запах.
Так пахнет разрытая земля и старые, пролежавшие невесть сколько лет в отсыревшем подвале или сарае, вещи.
Чувствуя, как стремительно выветривается из головы хмель и, одновременно с этим ощущая настоятельное желание немедленно покинуть дачу с наивозможной скоростью, Десятник, сглотнул набежавшую горькую слюну и взялся за дверную ручку.
В конце концов, это его дом, и непрошеным гостям, кем бы они ни были, с этим придется считаться.
Дверь отворилась, и писатель вступил в прихожую.
Внутри дома запах чувствовался еще сильнее и, кроме этого, привычный слух тут же уловил негромкие и очень характерные звуки, – кто-то в кабинете довольно сноровисто печатал на компьютерной клавиатуре.
Юрий Десятник, хоть и занимался сугубо мирной и малоконфликтной профессией, в молодости неоднократно попадал в весьма опасные ситуации и всегда выходил из них с честью, потому как по природе своей был человеком не робкого десятка и умел побороть страх. Вот и теперь, стараясь не обращать внимание на слабость в ногах и бешено колотящееся сердце, он в три шага пересек прихожую, рванул на себя дверь в кабинет… и прирос к порогу.
Запах плесени и сырой земли. Светящийся экран монитора. Зажженная свеча на столе.
И трое в комнате.
Двое у стола на диване и один за компьютером.
В полутьме, как следует не разглядеть, но сразу видно, что с ними что-то не так. С ними что-то совсем не так…
Лохмотья полуистлевшей одежды едва прикрывают, до костей съеденные могильным гниением, тела. Лысые, плотно обтянутые высохшей кожей черепа, с которых свисают длиннющие и редкие остатки волос, скалятся безгубыми ртами и молча таращатся на вошедшего пустыми и черными провалами глазниц.
Мертвецы.
Двое у стола сидят в полной неподвижности, а третий, за компьютером, не оборачиваясь, проворно стучит по клавишам, и Десятник