Уходи не оглядываясь. Марина Раевская
отоспаться и дома можешь.
– Да я уж не просто намекала – открытым текстом так… почти посылала. Дом есть свой, и я могу отлично отоспаться… Когда ты мне это позволяешь.
Игорь после этих слов обычно довольно ухмылялся, и разговор сам по себе сходил на нет. Но мама продолжала быть «самой лучшей мамой» своей обожаемой Кирочки, и через месяц-полтора все начиналось сначала. Сейчас, похоже, этот самый месяц истек, иначе мама бы не завела в который уж раз порядком надоевший разговор «А поехали с нами».
Кира вела машину осторожно. К счастью, в три часа дня о пробках можно было не беспокоиться и чуть нажать на педаль газа. Но девушка все-таки была травматологом, пусть и совсем без опыта, а потому прекрасно знала, к чему может привести избыточная лихость за рулем. Поэтому она куда больше внимания уделяла тому, что происходит на дороге, чем маминым словам.
– Мам, я с вами не полечу, и ты это прекрасно знаешь.
– Но почему, Кирюш?
Ох, как же ненавидела временами Кира свое имя! И то, как мамочка его сокращает.
– Мам, я замужем уже пять лет! И хочу ездить в отпуск с мужем, а не с родителями. Ты с бабушкой много ездила в отпуск после того, как за папу замуж вышла?
– Деточка, ты не сравнивай! Это были совсем другие времена! Бабушка бы с радостью взяла меня с собой – да вот только некуда было ездить всей семьей и денег негусто было… А сейчас-то мы можем себе позволить побаловать любимую доченьку и Ниццей, и Римом…
«Господи, ну почему у меня нет брата или сестры? Хорошо бы младшую сестренку. Чтобы ей сейчас было… лет шестнадцать. И чтобы мамочка занималась ею двадцать пять часов в сутки, а меня оставила в покое…»
Увы, младшей сестры у Киры не было. И старшей тоже: она, как уже понятно, была у мамы единственным и совершенно обожаемым, даже обожествляемым ребенком. К счастью, характер ей достался от отца, и потому Кира выросла все-таки не избалованным цветочком, а достаточно разумной и уверенной в себе. Настолько, чтобы терпеливо переносить приступы маминой любви и относиться к ним с изрядной долей иронии.
– …К тому же ты слишком сильно любишь своего мужа, – продолжал звучать голос старшей Романько. – Просто растворяешься в нем.
– Мама, ну что ты такое говоришь! Как можно любить «слишком сильно»? Я его просто люблю. Уважаю…
– Вот-вот. Так нельзя. Мужчины совершенно не ценят такого к себе отношения. Они тут же садятся на шею, воспринимают это как само собой разумеющееся…
– И что в этом дурного, мась? Он знает, что лучше его для меня мужчины нет. И не заморачивается всякими глупостями вроде ревности…
Кира повернула с проспекта на тихую улочку. Почти рядом с домом не так давно она нашла совершенно изумительный магазинчик со сладостями. Правда, муж к сладкому был совершенно равнодушен, но Кира временами баловала себя то выпечкой из тончайшего теста, то всевозможными восточными лакомствами. Потом, конечно, приходилось изрядно потрудиться в тренажерном зале, но для нее отказ от сладкого был просто невозможен.
Тем