Маленькие женщины. Луиза Мэй Олкотт
таких вещей, я, пожалуй, с удовольствием поиграла бы в пилигримов снова, – призналась Эми, которая была уже в зрелом возрасте (ей исполнилось целых двенадцать лет) и начала поговаривать о том, что пора бы отказаться от детских забав.
– Для таких игр никогда не бывает слишком поздно, дорогая: все мы так или иначе принимаем в них участие время от времени. Наша ноша – здесь, дорога лежит перед нами, а стремление к добродетели и счастью – тот ориентир, что укажет нам путь, который выведет нас через преграды и ошибки к миру, который и есть подлинный Град Небесный. А теперь, мои маленькие пилигримы, давайте-ка начнем сначала, и не понарошку, а всерьез, и посмотрим, чего вы сумеете добиться к тому времени, как отец вернется домой.
– Правда, мамочка? А где же наши котомки? – осведомилась Эми, начисто лишенная воображения.
– Вы только что рассказывали о своих ношах, все, за исключением Бет. Как мне представляется, у нее просто нет таковой, – отозвалась мать.
– Нет, есть. Моя ноша – это посуда, тряпки и боязнь людей, а еще зависть к тем девочкам, у которых есть красивое фортепиано.
Котомка Бет показалась всем такой забавной, что они уже готовы были рассмеяться, но благоразумно воздержались от этого, чтобы не обидеть сестру.
– Давайте начнем, – задумчиво протянула Мег. – Эта игра – всего лишь очередная попытка сделать добро, и сказка может нам помочь, потому что, хоть мы и стремимся во всем быть примерными, ноша все-таки бывает слишком тяжелой, и иногда мы готовы опустить руки.
– Нынче вечером мы угодили в Трясину Отчаяния, но тут пришла мама и вытащила нас на сушу, как это сделала Помощь в книге, – подхватила Джо, воодушевленная представившейся возможностью скрасить унылые тяготы своих будней. – Однако нам нужно что-то вроде Свитка Устремлений, как у Христианина. Что скажете?
– Загляните рождественским утром каждая к себе под подушку, и вы найдете там свой свиток, – ответила миссис Марч.
Сестры с оживлением принялись обсуждать новый план. Тем временем старая Ханна убирала посуду со стола, и вскоре на нем появились четыре рабочие корзинки. Замелькали иглы – девушки принялись подшивать простыни для тетушки Марч. Это было крайне скучное занятие, но сегодня вечером никто не жаловался. Сестры согласились с предложением Джо разделить длинные швы на четыре части и, назвав эти отрезки Европой, Азией, Африкой и Америкой, дружно взялись за дело, мимоходом обсуждая эти континенты.
В девять часов девушки закончили работу и, по обыкновению, спели хором, перед тем как лечь спать. Правда, никому из них, кроме Бет, не удавалось извлечь приятные звуки из старого рояля, зато Элизабет умела очень нежно прикасаться к пожелтевшим клавишам, аккомпанируя их незатейливым песенкам. Голос у Мег был звонким, как звуки флейты, и они с матерью вели их маленький хор. Эми стрекотала, как сверчок, а Джо постоянно путала ноты, в самый неподходящий момент пуская петуха или срываясь на хрип, чем портила печальную или задумчивую мелодию. Впрочем, так бывало всегда, с того самого момента,