Верь только сердцу. Алла Полански
девушка.
– Где макияж? Где следы туши, помады, румян и теней? Где, я тебя спрашиваю? Не пользоваться в твоем возрасте, да еще в таких случаях косметикой просто неприлично. Я уже не говорю о том, что это еще и не этично, и не эстетично.
– Скажи еще «не поэтично и не романтично».
– Говорю: не поэтично и не романтично. Быстренько пошли в мою комнату, буду из тебя человека делать.
– А сейчас я кто? – проявила интерес Алена.
– Сейчас ты болванка, заготовка для человека. Такая безликая, пресная, неинтересная, примитивная болванка.
Света усадила Аленку на стул, завязала ей волосы косынкой, чтобы не мешали, и принялась сосредоточенно химичить.
– Ты меня как матрешку не разукрашивай? – на всякий случай попросила Алена.
– Не боись. Сделаю тебе высокохудожественный легкий макияж под названием «а-ля – держитесь мужики». И не лезь с глупыми советами под руку, когда работает профессионал.
Когда Алена через двадцать минут глянула на себя в зеркало, то просто не узнала себя в красивой взрослой девушке, что смотрела на нее.
– Светка, ты волшебница! – ахнула она. – Тебе в косметическом салоне колдовать над лицами, а не пыль с мебели вытирать. Как мне тебя отблагодарить?
– Да ладно тебе, – делано заскромничала Света, – просто завтра вместо меня сделаешь уборку. Только и всего.
***
– Миша, Алена, делайте бутерброды с икрой. Только быстренько. Света будет резать батон, а вы намазывайте масло. Миша, вот упаковка с маслом, открой, – и Ирина Аркадьевна торопливо вышла. У нее была еще целая куча дел.
Алена заглянула в открытую упаковку.
– Миш, глянь, а в масле ягодки. Красивые такие. Фу, да они рыбой воняют!
Мишка расхохотался:
– Ну и темнота ты, Аленка. Дремучая, как чукча в тундре. Это же икорное масло, специальное для бутербродов. Это икринки, а не ягоды. Их надо осторожно намазывать, чтобы не раздавить. Поняла? И давай, пошевеливайся, пока Ирина Аркадьевна для ускорения нам по шеям не дала. Цигель, цигель, ай-лю-лю!
Работа закипела. Они с Мишкой в четыре руки ловко делали бутерброды, укладывали их на широкие блюда, раскладывали на маленькие подносы заготовленные тосты с ветчиной, бужениной и копченой стерлядью. Разливали охлажденные напитки по высоким бокалам, вставляли соломинки и подавали их официантам на подносах. Раскрасневшаяся Нина Петровна рысью носилась по кухне, время от времени в суете сталкиваясь со Светой, которая тоже носилась пулей.
Наконец, наступил небольшой перерыв, когда все холодные закуски и напитки были поданы, а до горячего было еще далеко.
– Рекламная пауза! – громко объявил Мишка. – Давайте тоже пожрем, что ли. Обидно сдохнуть с голодухи, когда кругом столько всего, – и он сделал здоровый укус от трех бутербродов, сложенных вместе, с аппетитом стал жевать.
Нина Петровна только рукой махнула, она варила в кастрюле какой-то особый острый соус к горячему, требующий максимальной концентрации