Две стороны жемчужины. Наталья Брониславовна Медведская
одет. Жмотяра твой сынок, – толкнула она мужа в плечо.
Тот поднял мутные глаза, сфокусировал их на жене.
– Он и твой тоже. Это ты его плохо воспитала. Я говорил: парню надо ремня чаще давать. Ты и своего Димку грудью защищала. И где теперь он?
Мать стукнула кулаком по липкой от разлитого пива клеёнке, так что зазвенели стаканы. Арина сморщилась, даже аромат ванили от крема на торте не забивал кислый, тошнотворный, ненавистный ей запах спиртного.
– Не трогай Диму, ему девка голову вскружила, а так он умный и хороший мальчик. – Елена Назаровна угрюмо уставилась в одутловатое лицо мужа.
Арина не совсем поняла, почему Юрия отец считает общим ребёнком, а Дмитрия лишь маминым?
– Почему Дима мамин? А я тогда чья?
Николай Ильич икнул, сердито уставился на дочь.
– Не мой Димка, не мой. А ты вообще ненужный последыш, – он пьяно захихикал: – ошибка природы. – Погрозив жене пальцем, добавил: – Она, идиотка, поняла, что беременна лишь к семи месяцам. – Покосившись на Арину, буркнул: – Аборт поздно было делать. Вот ты и появилась.
– Заткнись, дурак! – прикрикнула Елена Назаровна на мужа. – Пусть мы не обрадовались твоему появлению, доча, но ведь потом холили и лелеяли.
Арина нахмурилась, вот значит как – она ошибка природы, ненужный ребёнок, но удивительно от этого ей стало легче. Она считала себя неправильным человеком, раз не испытывала любви ни к отцу, ни к матери. Первыми чувствами, возникающими у неё, когда она вспоминала родителей, были: досада, раздражение и недовольство. А раз она лишняя в семье – больше не стоит себя корить за отсутствие нормальных чувств. Это до семи лет она искала любви и ласки, расстраивалась и плакала, но за последние два с половиной года отучилась от этого. Доев торт, Арина ушла к себе в комнату, здесь она чувствовала себя хозяйкой. Брат в редкие посещения, заметив, на какой ужасной кровати она спит, сменил обстановку в комнате. Пусть он приобрёл самую дешёвую мебель: кровать, шкаф и письменный стол, главное, они новые. Бабушка Маша подарила ей прикроватный коврик и шторы, комната сразу приобрела уютный жилой вид. В тот вечер родители долго ссорились и поздно улеглись спать. Утром Арина встала с тяжёлой головой и плохо выспавшаяся. Быстро умывшись и почистив зубы, спустилась к квартире бабушки Маши. Она не пропускала ни одного дня, чтобы не поприветствовать своего пожилого друга, иногда забегала к ней на пять минут, иногда на большее время. Но на этот раз на звонок никто не ответил. Арина постучала в дверь – тишина. Сердце пропустило удар, девочка снова нажала на кнопку звонка.
«Может, бабушки нет дома?»
Но раньше она не уходила, не предупредив заранее. Арина, не замечая дрожи, охватившей тело, слёз, текущих по щекам, продолжала барабанить в дверь.
– Хулиганка! Чего стучишь? Весь подъезд на ноги подняла! – заспанная женщина с растрёпанными волосами высунула голову из-за соседней двери. – Только легла спать после ночной смены. Раз Мария Алексеевна не открывает, значит ушла.
– Нет, –