Алевтина. Алексей Романович Мельников
переспросила девушка, – я не расслышала.
– Тебе не нужно это знать, ступай.
Он смотрел уже в прозрачную, натертую до ослепительного блеска пепельницу, а потом перевел взгляд в окно. (Полировать пепельницу – это как чистить зубной пастой общественный унитаз – все равно загадят). И что-то переваривал у себя в голове, разглядывая пустоту.
– Извините еще раз, я могу идти? – переспросила девушка.
– Не может быть, не может быть, – повторял, как заведенная китайская игрушка на одной волне офицер.
– Извините? – повторилась Аня.
– Да идите, Анна, я думаю, мы с вами еще встретимся. Я подумаю о том, как вам помочь, – сказал, сидящий за одним столом с полковником человек.
– Спасибо, – девушка кивнула и сорвалась с места.
– Возраст именно тот, что должен быть у его дочки, какие-то проблемы среди ночи, связанные с западным районом, и Анна эта, как-то уж сильно была напугана. И у нее что-то с головой. У ее подруги, – начал перебирать вслух, хаотично лежащие мысли, полковник.
Он хотел вначале убедиться, что это она. Да при всем, он просто по статусу не побежал бы на поиски кого-то. И этот толстяк «жополиз», знает о разговоре с его официанткой – администратором. Большой риск. Но появилась надежда, что дочка его главного врага жива, а это значит, что есть возможность вытащить и его – чертова доктора. Не мог он поверить, что этот урод в халате, что загубил его жизнь, мог так просто отбросить копыта – он где-то прячется.
Аня выскочила на улицу, повеяло прохладным ветром, волосы разлетелись. Спустя пару минут, офицеры уже наливали «еще по пятьдесят». Был день рождения того, что сидел напротив полковника.
Когда Аня прибежала домой, Алевтина уже спала.
****
Неуправляемый поток в голове. Сознание отдавалось градусам, что были в их напитках и глаза постепенно наполнились слезами. Сильный человек, которого боялись очень многие в городе, сейчас рыдал, как школьник. Такие люди могут показать слезы, только оплакивая своих родных. Несправедливо отнятых родных и близких. Его тревожило в жизни только одно. Жив ли доктор и его дочь. Официантка заставила задуматься.
– Нужно проверить, – вырвался разрушительный крик офицера.
И его рука резко смела полукругом всю посуду, включая белоснежную скатерть, введя собеседника в замешательство, но он не растерялся.
– Что нужно проверить? – спросил он, отпрянув немного от стола. Половина того, что лежало на полу, составляли белоснежные осколки.
– Проверить все, что сказала эта стерва в юбочке, – кричал полковник, потом громко икнул и продолжил, – подруга у стревы, – Ик… – ну ты сам слышал же, – Ик… – проверить, я сказал, ты меня понял?
Рука снова повторила сметающее все на своем пути движение, но все уже и так лежало на полу.
– Я вас понял, – согласился его собеседник. Не согласиться невозможно. Все, что касалось вопросов того доктора, его начальник переживал болезненно.
– Серега. – Ик… – Ты же со мной уже много лет и в горе и в правде и везде… – Ик… – Мы найдем его,