Диалоги, или Не-учебник по прикладной философии. Борис Поломошнов
не есть дело Учителя, то что же тогда есть его дело?
Учитель: ДелоУчителя – пробудить вУченике интерес к изучению предмета, если хотите – разжечь к этому предмету страсть, а затем – лишь помогать Ученику: тактично, деликатно, ненавязчиво, неназойливо, и лишь в той мере, в какой это необходимо. Все. Больше от него не требуется ничего. Остальное интерес и способности Ученика сделают сами.
Ученик: А как Вы все-таки насчет знаний? Неужели они настолько оторваны от образования, что между ними пролегает непреодолимая пропасть?
Учитель: Между ними такая же связь, как между национальными культурами и культурой мировой. Если, как сказал в своей Нобелевской лекции лауреат одноименной премии Александр Солженицын, «мировая культура есть огибающая вершинных достижений культур национальных» [67; с. 58], то образование включает в себя огибающую вершинных достижений знаний, накопленных человечеством. Вершинных, а не верхушечных. Верхушки бывают и у худосочных деревьев, и у чахлого кустарника; вершины же в природе бывают только у гор! Углубленные, детализированные знания, знания подробностей нужны человеку как специалисту в данной узкопрофессиональной области. Но такие частные знания без того, что мы с Вами назвали образованием, приводят к «профессиональному идиотизмому» [48; с.159]. Специалист, ориентированный на частности, перестает быть способным видеть за деревьями лес, во всем он усматривает только части, не целое. «Части же бывают – как говаривал Гегель, – только у трупа» [17; с. 302]. У живого организма – будь то биологический, социальный, социально-экономический, социально-политический – бывают только органы.
Ученик: Допустим. Допустим, что Вы меня убедили: образование не есть то, что я о нем думал раньше, а то, что я – с Вашей помощью – думаю о нем теперь. Но причем тут философия? и, кстати, что она вообще такое? Мы так много о ней говорим, но до сих пор так и не дали ей определения.
Учитель: Вы правы. Определения нужны. Как утверждали встарь, «суть всякой вещи уразумеешь, коли правдиво наречешь.» (Епифаний Славинецкий).
Связь философии с определениями безусловна, но она тонка, хрупка, легко ранима и предельно уязвима.
Ученик: Простите, я не понимаю, какие тут могут быть проблемы? Формулируй себе предельно четко и ясно, что есть что и «who is who», и получишь исчерпывающее определение. Мне кажется, что Вы тут что-то излишне усложняете.
Учитель: А Вам никогда не приходилось задумываться над тем, что такое определение?
Ученик: Вы что, хотите, чтобы я дал определение определению?
Учитель: Именно так.
Ученик: Ну, знаете ли! Это уж слишком заумно! Я же уже сказал, что определение есть чекое и ясное формулирование сути определяемого.
Учитель: Вот именно: сути! Где Вы видели или слышали раз и навсегда установленное, исчерпывающее, незыблемое, безусловное, абсолютное, не зависящее от реально происходящих в пространстве и времени изменений определение сути чего бы то ни было?
Ученик:…….
Учитель: Я тоже, к счастью, не видел и не слышал. Как Вы думаете,