Уран. Ольга Погодина-Кузмина
доктор Циммерман – проницательный, умный. Повсюду открыт ему доступ, при желании любую информацию о Комбинате может получить. Что, если он и есть разведчик, еще перед войной заброшенный в СССР?
Будто сглазил Гакова Берия, везде он теперь ищет врагов. По возвращении из Москвы спит беспокойно, всё видит во сне порванную обувь – тоже дурная примета, к беде. А когда беды ждешь, она непременно случится.
Воскресенье, первое марта, Гаков провел не дома. Всей семьей ездили на концерт в Таллин, выбирали сыну пальто – шубейка, которую Максим донашивал за сестрой, совсем истерлась и разлезлась. Гуляли по красивому, ухоженному городу, ужинали в ресторане, домой вернулись затемно. Только тогда Гаков узнал о гибели Ищенко, шофера служебной развозки.
Начальник отделения милиции капитан Лозовой сообщил директору обстоятельства происшествия. Тело Ищенко найдено обходчиком в болоте, неподалеку от железнодорожной ветки на станцию Вайвара. На трупе – следы насильственной смерти, жестокого убийства.
В комнате шофера был произведен обыск, за подкладкой чемодана обнаружили записи, листки с пометками и карты, начерченные от руки. Тут были чертежи заводских цехов, планы подкомандировок с указанием количества людей, занятых на строительных и погрузочно-разгрузочных работах, списки руководящих работников с указаниями специальностей и партийной принадлежности. Там же была найдена пачка новых сотенных купюр, завернутых в грязную тряпицу. Лозовой отправил купюры на экспертизу – он предполагал, что эти деньги добыты при ограблении почты. Три дня назад в соседней волости бандиты убили женщину-экспедитора, похитили полмиллиона рублей.
Слух о чемодане Ищенко быстро распространился по этажам общежития. Шофера и раньше не любили, а после вскрывшейся правды поминали не иначе как с ненавистью. «Вражина, гниль! Кабы знать, сам бы гада урыл!» – шумели рабочие, пересыпая неосуществимые уже угрозы крепкими выражениями.
Подозрение в убийстве падало на Игната Котёмкина, сержанта охранной роты, который выпивал с Ищенко в ночь с пятницы на субботу.
За полночь в отдел милиции поступила телефонограмма: из Ленинграда направлена особая следственная группа во главе с майором МГБ Юри Аусом, просьба оказать содействие в расследовании дела.
Домой Арсений возвращался около двух часов ночи. Машину вызывать не стал – благо от милиции до дома минут пятнадцать пешим ходом.
Кружила метель, снег налипал на лицо, на одежду. Вот тебе и первый день весны!
В подъезде снова не горела лампочка. С пролета второго этажа ему навстречу бросилась закутанная фигура.
– Сенечка, миленький!
– Напугала! Зачем ты здесь?
– Ждала тебя. Мои все спят. Люби меня, Сенечка, смотри, я вся твоя…
Под шубкой полуголая, в одной скользкой сорочке.
– Да что ты, сумасшедшая, нельзя, нельзя…
Отрекаясь словами, на деле уже обнимал ее, чувствуя, как продавливается под пальцами мягкое, теплое