Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование. Майкл Маршалл Смит
Он умолк. Будто не знал, что сказать дальше.
– Тебе грустно, – сказала она.
Он удивленно рассмеялся:
– Ну да. И тебе тоже, я знаю. Все это, кхм… странно.
– Да, мне грустно, – согласилась она. – Но не так, как тебе.
– В каком смысле?
– Тебе по-плохому грустно.
Он поглядел на нее, закивал, и она очень испугалась, увидев слезы в его глазах. Она никогда не видела, чтобы папа плакал. Она знала, что жизнь – непростая штука, но если все так плохо, что у папы на глаза наворачиваются слезы, то, значит, все гораздо хуже, чем она думала. И ничего обыденного в этом нет.
– Я что-то не то сказала?
– Нет. Ты сказала очень умное. – Он шмыгнул носом, но плакать больше не собирался. – Мне нужно время… Во-первых, все вот это… – Он взмахнул руками, словно бы обводя дом, все, что в нем было, и то, чего в нем больше не было. – А еще… работа. Я торможу. Я бы справился с чем-то одним. А когда и то и другое вместе, то получается не очень.
Ханна знала, что папа зарабатывает на жизнь тем, что печатает для тех, кто в Лос-Анджелесе, помогает им сочинять истории. Она знала, что иногда это очень трудно, особенно потому, что, как она поняла из подслушанных разговоров родителей, почти все, на кого работал папа, были сволочами и идиотами, с творческими способностями комаров и нравственными принципами росомах. Эти слова папа произносил негромко, будто боялся, что его услышат за триста миль отсюда.
– В общем, тут дело такое, – сказал он. – Как ты смотришь на то, чтобы погостить у дедушки?
Ханна хотела немедленно согласиться, но смутно понимала, что делать этого не стоит.
– У дедушки?
Отец пристально смотрел на нее:
– Да.
– А почему не у тети Зои?
– Зои очень занята, – вздохнул он. – У нее намечается выставка, или перформанс, или что-то… ну, что-то такое. Вдобавок ты видела ее квартиру. Спать там можно только стоя.
Услышав старую шутку, Ханна привычно улыбнулась – то есть попыталась выжать улыбку. Сейчас все было иначе. Еще недавно не могло быть и речи о том, чтобы погостить у тети Зои. А теперь, очевидно, об этом подумывали, но в итоге мысль отвергли. Ханна тоже почувствовала себя отверженной.
– И мне кажется, что лучше погостить у него не пару дней, а чуть подольше.
– Подольше?
– Неделю. Или две.
Целых две недели?
– А когда?
– Завтра.
– А как же школа?
– Я уже поговорил с учительницей Джен. Она не возражает.
Ханна посмотрела на папу и поняла, что это неправда. Ну, не совсем правда. Да, конечно, он поговорил с учительницей. Нельзя забирать детей из школы без согласия центра управления полетом.
Лишь сейчас она вспомнила, что сегодня утром он отвез ее в школу пусть и небритый, но в приличных брюках и чистой рубашке – впервые за много дней не в обтрепанных джинсах, которые когда-то надевал только в выходные. Вряд ли можно забрать ребенка из школы на две недели, если просто сказать: «У меня возникли