Шоу начинается…. Лариса Чайка
есть эти, которых она назвала?
У толстого, как по мановению волшебной палочки, вдруг в руках оказался объемный свиток, который он тут же развернул и принялся просматривать.
– Из полиции немного. Они не нашего ведомства. Они все больше запугивают. А вот из Сбербанка много. Те больше очаровывают. Наши клиенты.
– А при чем тут Сбербанк?– нерешительно спросил тощий Дуся.– Вашей дочери вряд ли понравится привлечение грешников в ее развлечения.
– Да, при чем тут какой–то Сбербанк?– герцог закосил на меня своим рубиновым глазом.– Моя Бригитта грешниками вообще не интересуется. Или вы намекаете на что– то?
– Да боже избавь.
– Моя дочь хочет чего–нибудь этакого… чего, ни у кого в нашем королевстве нет…
– Ну, знаете, я вас решительно не понимаю,– я старалась говорить вежливо, но мое терпение тоже имело границы.– Не обижайтесь, но у меня впервые такие клиенты, которые сами не знают, чего они хотят. Я же вам русским языком объясняю: я только выполняю заказы. А решать, что и как устраивать – это ваша прерогатива.
– Это просто возмутительно,– опять зарычал красноглазый «герцог»,– кого вы ко мне принесли? Девчонка явно глупа. К тому же еще и сварлива. Мне и Бригитты хватает с ее скандалами. Я не намерен воспитывать еще одну.
Толстый и тонкий опять затряслись
– Ваше темнейшество,– заикаясь, проговорил тот, кого называли Ягиусом,– может ей самой с Бригиттой поговорить? Авось та ей расскажет, чего ей хочется.
– Отнесите ее к дочери,– высокомерно заявил альфа–самец.– И если к вечеру они не договорятся, я уничтожу и эту склочную девицу, и вас заодно.
Здрасте! Приехали! Я еще и склочная. Это они моей склочности еще не видели. Когда я погружаюсь в работу, мне море по колено: я могу ругаться и кричать, как заправской биндюжник. А при договорах с клиентом я белая и пушистая, что и постаралась сейчас продемонстрировать. Ведь постаралась же? И что им не понравилось?
***
Тощий Дуся схватил меня в охапку и понес вновь из комнаты.
– Отпустите,– прошипела я.– Сама пойду. Ваш этот неадекватный «герцог» навел на меня тоску.
– Да, это он может,– сдержанно ответил мужик–черт.– Я просто поражаюсь, как смело вы с ним разговаривали. У нас и за меньшие проступки следовали наказания. Герцог – серьезный демон и шутить не любит.
– Слушайте,– я перестала сопротивляться,– а что это вы его все время называете «демон»? Он не обижается?
– А чего же обижаться на очевидное?– удивился мой носильщик. – Демон – он демон и есть.
– В смысле?– Я озадачилась.– У него же есть имя–отчество? А вы ему вот так прямо в лоб: «темнейшество» и «демон». Я бы обиделась.
– Герцог не из обидчивых. Вот вы сейчас познакомитесь с его дочерью Бригиттой, и сразу поймете, что такое обижаться. Хотя понятно,– он вздохнул,– девчонка росла без матери, чувства и все такое…
Мне уже сразу стало жалко бедную сиротку, воспитанную мужиком со своеобразным чувством юмора. Интересно: часто они тут «переодевалками»