Красавиц мертвых локоны златые. Алан Брэдли
мальчиком.
Рот доктора Брокена задергался, губы втянулись и задрожали.
– Протей, – прошептал он.
– Протей, – повторил Доггер, поворачиваясь ко мне. – Мисс Черчилль, запишите, будьте добры.
Мисс Черчилль? Как умно, я подыграю.
Я сделала вид, что ищу блокнот, и сделала запись на ладони воображаемым карандашом.
– Оригинальный подход, доктор, – сказал Доггер старому джентльмену. – Поздравляю.
И он снова обратился ко мне: «Протей – древнегреческий бог, который, как считалось, знает все – прошлое, настоящее и будущее, но не хочет ничем делиться. Мог принимать любую форму, какую пожелает. Единственный способ получить от него информацию – испугать его во время сна. Как умно с вашей стороны подумать об этом, доктор Брокен. Очень умно. А теперь…»
Ложка снова шевельнулась, неумолимо двигаясь по направлению ко рту доктора. В воздухе остро запахло бальзамом и чем-то еще.
Отворачивая голову и вяло трепыхаясь, старик выдавил из себя имя вместе с пузырями слюны:
– Гавриил!
– Благодарю, – сказал Доггер. – Всего хорошего.
Вылив содержимое ложки на растущий поблизости азиатский ландыш, он завернул ее вместе с бутылочкой в тот же испачканный носовой платок, которым он утирал рот старика, а потом прошествовал к выходу.
Я, естественно, последовала за ним.
– Как ты его заставил, Доггер? – спросила я, пытаясь собраться с мыслями.
Мы медленно шли на вокзал в Бруквуде.
– Его выдали глаза, – сказал Доггер. – С учетом его предполагаемого состояния можно было бы ожидать расширенные значки, но нет, ничего подобного.
– Симуляция? – полюбопытствовала я. Припоминаю, что Шерлок Холмс собирался написать монографию на эту тему.
– Именно, – подтвердил Доггер. – Имитация несуществующей болезни. И должен признать, он играет в эту игру весьма успешно. Вопрос был в том, чтобы вывести его на чистую воду.
– Ты выкурил его! – Я захлопала в ладошки. – Интересно, почему никому другому это не пришло в голову?
– Может, потому, что это не в их интересах. Большие деньги могут купить очень плохое зрение.
– Но не в нашем случае!
Доггер улыбнулся.
– Ноготь большого пальца, если сильно надавить им под указательный ноготь якобы бессознательного человека, может оказаться весьма полезным орудием расследования.
– Мы открываем новые просторы в криминалистике! – гордо сказала я, прикасаясь к его рукаву.
– Не совсем, – возразил Доггер. – Тем не менее, как говорил Фрэнсис Бэкон, превзойти Аристотеля светом самого Аристотеля – значит, думать, что чужой свет может усилить собственный. Он имел в виду, что мы должны сами зажечь спичку и погрузиться в собственную тьму.
– Мы должны быть готовы к импровизации! – сказала я. Эта мысль неоднократно посещала меня в химической лаборатории.
– Если мы хотим быть наравне с доктором Брокеном, да, должны, – согласился Доггер. – Его слова о том, что письма написал Гавриил, чрезвычайно