За облаками – солнце. Елена Чалова
снова появился дома, на этот раз к вечеру того же дня, и это навело Лизу на мысли, что в момент звонка он уже находился в Москве. Но она благоразумно ни о чем не спросила. Муж выслушал всю историю в изложении дочки, которая не скупилась на злые слова и нелепые угрозы, но временами начинала совсем по-детски всхлипывать. Он пошел в школу, обаял Светлану Алексеевну и через десять минут уже слушал, как она торопливо лепечет:
– Знаете, Анастасия Павловна даже не так волнуется за райком… там Суздалев из горкома нормального мужика подобрал. Такой он… ничего. А вот райком комсомола – это что-то! Удивительно жестокие какие-то молодые люди. Съедят и не поморщатся.
– Суздалев? – Тимур потер щетинистый подбородок. – А имя не помните?
– Славянское такое, необычное.
– Борислав?
– Да, точно, Борислав Олегович.
Вернувшись домой, Тимур достал из шкафа красивую импортную коробку с еще более красивой бутылкой, нашел в телефонной книжке старый номер и вечером уже отмечал встречу с бывшим однокурсником и секретарем комитета комсомола курса Бориславом.
Они чудно посидели, вспомнили былые подвиги, Тимур вручил бутылку невиданного тогда в Советском Союзе элитного французского коньяка, и в конце концов приятель обещал помочь.
Надо сказать, он не подвел, и секретарь райкома комсомола, получивший четкие инструкции и давно уловивший, куда наверху ветер дует, отправился на школьное собрание. Сам себя он чувствовал Нероном: судил и держал в своих руках судьбы нескольких бестолковых подростков. На дворе стоял 1988 год, и через пять лет секретарь райкома комсомола станет управляющим банком. А пока этот молодой, но весьма многообещающий кадр направлял не денежные потоки, а мысли своих сограждан. Он терпеливо выслушал все стороны, полистал протокол педсовета и характеристики на провинившихся подростков и произнес прекрасную речь. В его словах прозвучало все, что должно: праведный гнев на ребят, которые ведут нездоровый образ жизни, ибо курить и пить плохо, а уж в стенах школы недопустимо. Но с другой стороны, травиться или нет – это личное дело каждого, и будем надеяться, что этот случай послужит уроком, заставит ребят задуматься, правильный ли образ жизни они ведут. Что касается песни и обвинения в антисоветчине, то это, знаете ли, полная чушь. Этим мальчикам скоро в армию, и, если понадобится, все они выполнят свой интернациональный долг, правда? Мальчики закивали, даже диссидент, который думал – господь наш, только пронеси, а уж я найду способ слинять отсюда к дяде Зяме в Штаты.
Осмотрев вещественные доказательства в виде убранного в картонную папку с завязочками журнала, секретарь презрительно пожал плечами. Журнал музыкальный и вызывает у воспитанных на лучших образцах искусства советских людей только насмешку и недоумение: какую музыку могут играть люди, раскрашенные как огородные пугала и одетые соответственно?! И вообще, все это дело не стоит выеденного яйца, так как свидетельствует об одном: этих молодых людей нельзя пока называть взрослыми. Они безответственные