Рабин Гут. Алексей Лютый
заставят. В кои-то веки?
Однако не тут-то было!
– Э-эй, Сена, пачему друга на дорогэ оставляищь? – распахнул дверь Армен. – Иды сюда, собачка!
Гад! Так бы и вцепился в седалище! И за открытую дверь, и за «собачку» тоже.
Рабинович пропустил меня внутрь и потер замерзшие руки. Придирчивым взглядом он тут же произвел естественный отбор содержимого прилавков. Но куда более привередливо высматривал то, что Армен клал в пакет.
Ларечник пытался сохранить невозмутимое выражение лица, что ему не очень хорошо удавалось. Впрочем, чего бы ему расстраиваться? «Сникерс» мне уже сунул. Бегать по улице и искать завалившегося под листву омара для мамы Рабиновича не пришлось. А остальное – «потери при транспортировке». Даже не каждый налоговый инспектор придерется!
Как я предполагал, в пакет полетел стандартный набор. Как бы сказали японцы: «песня розовых лепестков для желудка, которую только что прервал плавный полет долгожданного кирпича». Думаю, дальнейшие комментарии излишни. Даже водка оказалась чукотско-кавказского разлива. Впрочем, как раз это Рабиновича и не интересовало. Какая разница, какого она качества? Главное, что ее целых три бутылки.
Да, забыл сказать! У моего суверена со товарищи (то бишь с Поповым и Жомовым) десятого ноября – Ежегодные Всегородские Игры Вымогателей. Смысл их заключается в том, что нужно принести на праздник побольше выпивки и закуски. Причем на халяву. Проигравшему наливают на полстакана меньше. И это при каждом разливе!
Попов однажды попробовал жульничать. Моего-то Рабиновича им с Жомовым только один раз обставить удалось. А обычно Попов и проигрывает. Так вот, на свои кровные, честно заработанные рубли он купил в дешевом супермаркете литр «Русской». Все бы ничего, но продавщица, стерва, додумалась ему в пакет кассовый чек бросить. И это еще не беда! Но вот чек, мерзавец, прилип к донышку запотевшей бутылки.
Вы думаете, что Попова поблагодарили за такое самопожертвование? Ошибаетесь. Осудили, предали обструкции и из этих двух бутылок не налили ни капли. После этого бедняга Попов три дня не выходил на работу. Видеть никого не хотел! Я уж грешным делом бояться начал: не повесился ли? Табельное оружие-то у него в отделе осталось.
В долг брать добычу тоже запрещается. Жомов однажды по своей омоновской привычке у пьяного мужика поллитру экспроприировал. Не хватало ему до полного набора. А когда пьяному с земли подняться разрешил, то чуть не обалдел: оказалось, что собственного тестя ограбил!
Возвращать поллитру было жалко, и Жомов предложил тестю отдать ему эту бутылку взаймы. Тесть у него мужик сговорчивый. Особенно после того, как по шее получит. Бутылку-то он отдал, но вот предупредить забыл, что его за поллитрой жена послала.
Теща, в отличие от тестя, у Жомова боевая. Сам видел и близко подходить боюсь – того и гляди покусает. Так вот, она на следующий день не поленилась и в участок пришла. Такую бучу устроила из-за какой-то несчастной бутылки водки, что Жомов с перепугу ей деньги за две отдал.
Но самое