Клетка без выхода. Роман Глушков
торопись, – осадил Квинт нервно потиравшего ладони Берси, после чего обратился ко мне: – Респетадо Проповедник, вы еще можете определить причину феноменального везения нашего погибшего друга? Думаю, мы обязаны непременно это выяснить.
– Безусловно, могу, – подтвердил я. Уважительная манера общения седовласого и потертого жизнью Квинта мне импонировала. Он прекрасно ориентировался в ситуации и знал, с кем следует вести себя в рамках приличия, а на кого можно при необходимости и повысить голос. Грамотный подход к людям был наверняка не единственным достоинством этого скитальца. Я полагал, что искусством стрельбы Квинт также владел отменно, и для меня не стало бы откровением, если бы именно он выжил, разразись в «Посохе пилигрима» бойня. Вряд ли Квинт являлся маэстро, поскольку иначе для погашения конфликта хватило бы одного его слова, но крепким авторитетом пожилой скиталец бесспорно обладал. С такими людьми, как он, я не рискнул бы разговаривать грубо, даже обвиняй они меня в чем-либо. Так почему же не оказать Квинту услугу, раз просит?
Положив «Экзекутора» на пол, я опустился на колено и склонился над трупом. Не хотелось поворачиваться спиной к Берси и его приятелям, но я рассчитывал, что Квинт не допустит с их стороны подлянки в мой адрес...
С живыми людьми все обстоит намного проще – даже оглохнув от выстрелов и пребывая в глубоком шоке, они способны воспринимать Откровение и идти на взаимное общение. Но выяснить всю правду о Касторе, пока его труп не остыл, тоже можно было попытаться. Мне не требовалось воскрешать самоубийцу, да я и не умел делать этого – Проповедник все-таки не чудотворец. И пусть труп оставался глух к Откровению, следы одержимости у него в голове сохранялись отчетливо. Мои исследования, правда, осложнялись тем, что некоторая часть мозга Кастора была разбросана по ближайшей стене, но оставшейся части могло вполне хватить. Главное, чтобы пуля не повредила таламус – тот участок головного мозга, в котором у одержимых Величием происходили всевозможные аномалии. По их наличию либо отсутствию я и собирался ответить на заданный мне вопрос.
Разбитая черепная коробка ускорила мне доступ к головному мозгу Кастора (прежде в аналогичных случаях мне приходилось делать обязательное вскрытие). Все, что от меня потребовалось, так это вонзить пальцы между полушарий мозга, нащупать таламус и произвести диагностику. Каким образом я ее делаю? Чего не знаю, того не знаю. Добавлю только, что в Терра Нубладо мне не пришлось учиться мастерству патологоанатома-мозговеда – волею Баланса, я воскрес, уже обладая таким даром.
Не посвященный в мои действия человек назвал бы их кощунством, однако в трактире к ним отнеслись с пониманием, лишь некоторые брезгливо скривились и отвернулись. Вообще, отношение к покойникам в Терра Нубладо было на редкость простым – никаких обязательных погребальных обрядов, траурных церемоний и показного горя. Да что там траур – в Терра Нубладо и кладбищ-то как таковых не имелось. Мертвецов закапывали где придется, и после первого