Невезучая. Елена Миронова
наличию увесистой мошны. Однако я пересилила себя. Во-первых, тот же папа с детства учил меня, что врать не только нехорошо, но даже возмутительно, а во-вторых, как бы я себя чувствовала, без зазрения совести указав на отца как на любовника? В конце концов, надо же подумать и о приличиях! Поэтому я, независимо тряхнув волосами, сказала правду:
– Нет, я не замужем. Это квартира родителей, просто сами они постоянно проживают в загородном доме.
Марина сразу потеряла ко мне интерес, и ее оживившийся было взгляд потускнел. Мол, я думала, ты меня удивишь, а ты ничуть не изменилась, – вот как следовало расценивать этот взгляд.
Это было не очень приятно. Особенно если учесть, что Марина в нашу школьную бытность без зазрения совести списывала у меня все контрольные и домашние задания, благодаря чему и смогла закончить школу. И вот теперь она смотрит на меня свысока, словно я какое-то насекомое, притаившееся на ее роскошном сапожке.
– Ладно, – зевнула она, завалившись на кухню и усевшись на мой любимый плетеный стул, – налей-ка мне кофе, а то я с самого утра на ногах.
– У меня нет кофе, он плохо влияет на здоровье, – пожала я плечами. – Хочешь, налью тебе травяного чая? Только что купила в магазине, свежий!
– Давай. – Марина вздохнула, вытащила сигарету и щелкнула зажигалкой.
Я неодобрительно на нее посмотрела.
– Курить вредно, между прочим, – робко заметила я. – У курильщиков зубы, ногти и лицо становятся желтыми, а легкие – дырявыми. Ты хочешь, чтобы у тебя было желтое лицо и зубы?
Марина поперхнулась дымом. Я быстро отвернулась и открыла форточку. В этой квартире никто никогда не курил, она не знает этого ужасного сигаретного запаха, поэтому может благополучно задохнуться – вместе со мной.
– Ну ты даешь, Криворучка, – откашлявшись, молвила Клюева. – Совсем на голову больная стала. Ты и раньше-то была с приветом, а теперь… Вот что возраст с людьми делает!
– Мы ровесницы, – возмутилась я, засыпая сухой травяной настой в чайник и заливая его кипятком.
– Только по документам, – невозмутимо ответила Марина, – а на самом деле, как ты думаешь, можно ли нас сравнить?
Я молча проглотила обиду. Да, она красавица, это бесспорно. Но разве давал ей кто-нибудь право разговаривать со мной в таком тоне? Самое обидное, что возразить ей было нечего. Моя внешность и вправду – сплошное недоразумение. Ну и что из этого? Ей просто повезло, что она родилась красоткой, а появилась бы на свет с моей внешностью, гонору в ней бы неоткуда было взяться! И вообще, ее лицо и фигура – вовсе не ее личные достижения, так что нашла чем хвастаться!
– Давай быстрее, – поторопила она меня, глядя, как я завариваю чай. – И дай чего-нибудь пожевать!
Я мстительно улыбнулась и налила ей особенного травяного настоя, «забыв» добавить в него сахару. В этом настое около пятнадцати различных трав, среди которых – полынь, поэтому он чрезвычайно горький. Пусть Марина отхлебнет, глядишь, и сотрется с ее лица эта лицемерная сладость.
Я