Нечто чудесное. Джудит Макнот
за желтой бабочкой, присевшей на подоконник маленькой гостиной в коттедже ее деда. Лишь когда бабочка вспорхнула, девочка обернулась к беловолосому старцу, сидевшему за письменным столом:
– Что ты сказал, дедушка? Я не слышала.
– Осведомился, почему бабочка сегодня интересует тебя больше, чем Сократ, – терпеливо повторил старик, постукивая пальцами по томику трудов древнего философа и мягко улыбаясь миниатюрной тринадцатилетней девочке, унаследовавшей блестящие каштановые волосы матери и зеленовато-голубые глаза деда.
Ответная извиняющаяся улыбка могла бы растопить даже каменное сердце. Однако Александра не отрицала, что была слишком рассеянной, поскольку ее добрый высокообразованный дед не раз говаривал: «Ложь – оскорбление не только собственной души, но и умственных способностей человека, которому лжешь».
А девочка ни за что не посмела бы причинить боль этому прекрасному человеку, наделившему ее своей жизненной философией и обучившему математике, истории и латыни.
– Я просто гадала, – призналась она с тоскливым вздохом, – есть ли хоть малейшая надежда на то, что я сейчас в «стадии гусеницы» и когда-нибудь превращусь в такую же прекрасную бабочку.
– А что плохого в гусенице? В конце концов, – шутливо процитировал старик, – «красота зависит лишь от точки зрения наблюдателя». – И, весело сверкнув глазами, стал выжидать, узнает ли внучка автора изречения.
– Гораций, – немедленно объявила девочка, гордо вздернув нос.
Мистер Джимбл удовлетворенно кивнул:
– Не стоит беспокоиться о внешности, дорогая, – истинная красота расцветает в сердце и отражается в глазах.
Александра склонила голову набок, но не смогла припомнить ни древнего, ни современного философа, который сказал бы нечто подобное.
– Кому принадлежат эти слова?
– Мне, – хмыкнул дед.
Ее ответный смех прозвенел колокольчиком, наполняя комнату солнечным весельем, но девочка, столь же внезапно став серьезной, нахмурилась:
– Папа разочарован, что я так и не выросла хорошенькой; я вижу это, когда он приезжает погостить. У него были все причины ожидать, что я хотя бы с годами стану лучше, ведь прекраснее мамы никого нет, да и папа тоже красив, и кроме того, он четвероюродный брат жены графа.
С трудом скрывая отвращение к зятю и его сомнительным претензиям на весьма отдаленное родство с неизвестным графом, старик многозначительно процитировал:
– «Происхождение ничто там, где нет места добродетели».
– Мольер, – машинально пробормотала Александра. – Но ты должен признать, судьба была к папе чрезвычайно несправедлива, подарив дочь с такой невыразительной внешностью. Почему мне не суждено быть высокой блондинкой? Это куда приятнее, чем выглядеть маленькой цыганочкой, как считает папа.
Она вновь стала изучать бабочку, а глаза мистера Джимбла сияли восторгом и любовью. Разве можно назвать его внучку обычной, невыразительной, ничем не примечательной личностью?