Загадка золотой чалмы. Антон Иванов
охватило внука возмущение. – По-моему, лучше уж с медведями воспитываться, чем постоянно выслушивать такое».
– Ба, – постарался как можно спокойнее произнести он. – Я только передал тебе просьбу Ариадны Оттобальдовны, – с нажимом произнес он. Тут у него возникла светлая мысль, и он с подчеркнутым пафосом добавил: – Ты ведь сама мне всегда говоришь, что очень невежливо заставлять людей ждать, когда они тебя о чем-то попросили.
– Ваня, тебе уже было сказано, – с раздражением отозвалась Генриетта Густавовна, – что я позвоню, как только освобожусь. А если тебе так не терпится получить эту свою штуку, пожалуйста.
Замок щелкнул. И, приоткрыв дверь, бабушка просунула в образовавшуюся щелку плеер вместе с наушниками.
– Можешь слушать свою дребедень, если тебе больше нечем заняться, – высокомерно проговорила она.
Пожав плечами, мальчик ушел к себе в комнату и уселся делать уроки. Однако сосредоточиться на домашке никак не мог. Из головы не выходило странное поведение бабушки. То есть препирались-то они почти каждый день с той поры, как минувшим летом родители выменяли их собственную и бабушкину квартиру на эту, четырехкомнатную, и они начали, если так можно выразиться, жить в дружном коллективе. Однако столь странно Генриетта Густавовна еще никогда себя не вела.
Она скорее, наоборот, донимала Ивана и его родителей постоянными рассказами о себе и о том, что делает, чувствует или собирается делать и чувствовать. И вот вдруг на нее напала какая-то зверская скрытность…
«Фу, черт! – Иван поймал себя на том, что уже в третий раз переписал условие одной и той же задачи по алгебре. – Ну какое мне, в общем-то, дело, чего она там скрывает? Уверен: это какая-нибудь полная чушь. Наверное, просто слушает запись пропущенных лекций. Типа, о здоровом и рациональном питании».
Успокоившись, Пуаро наконец сосредоточился на математике, однако успел решить только одну задачу. В коридоре послышались бабушкины шаги. «Вышла, – отметил про себя внук. – Пилит на кухню. Очень удачно. Надеюсь, она там надолго».
Вторая задача была забыта. Иван, выбравшись в одних носках в коридор, прислушался. На кухне шумел электрический чайник. «Плохо, – мальчика охватило разочарование. – Сейчас меня потащит чай пить. Придется отказываться. А она не любит одна. Ей скучно. Лучше бы начала готовить. Потому что это дело долгое».
Щелчок. Чайник выключился. Чашка звякнула о блюдце. Затем Генриетта Густавовна налила чай. Однако о внуке так и не вспомнила. Совсем удивительно. «Неужели не позовет?» – продолжал ждать Иван.
Но напрасно: Генриетта Густавовна явно наслаждалась одинокой трапезой. Впрочем, вслед за изумлением внука охватила радость: «Вот сейчас мы и определим, Генриетта Густавовна, ваши музыкальные увлечения».
Иван не понимал, отчего его до такой степени взволновала подобная ерунда. Однако ничего не мог с собой поделать и просто сгорал от любопытства. Подобравшись на цыпочках к бабушкиной комнате, он осторожно повернул ручку двери, и тут его ожидало новое потрясение. Дверь оказалась