Как уничтожили «Торпедо». История предательства. Иван Тимошкин
сколько переживаний доставляла отцу ежегодная посылка из Германии от фирмы «Адидас» с последними моделями спортивного костюма, бутс и личным письмом от президента фирмы г-на Дасслера. Не правы те, кто говорит, что он якобы воображал себя рекламным агентом этой фирмы. Да, в то время он уже не был действующим футболистом, но за его былые заслуги и многолетнюю рекламную деятельность, за заработанный звездный статус «Адидас» ежегодно присылал ему посылку с комплектами формы – для него и для меня. И каждый раз он ездил в аэропорт и простаивал на таможне огромную очередь. А потом в аэропортовском отделении КГБ каждый раз бывал вынужден долго объяснять, почему и по какому праву ему приходят посылки из Германии. Я уж не говорю о том, что в эту посылку всегда вкладывались деньги – они до него никогда не доходили, а шли в фонд уж не знаю какого развития.
– Вернемся в те годы, когда Валерий Воронин был футболистом. Вы рассказывали о том, как он переживал свои личные поражения. А командные принимал так же близко к сердцу?
– Конечно, тут он не делал различия. Когда в 1964 году наша сборная проиграла испанцам на их поле финал чемпионата Европы, он был очень огорчен поражением. И особенно переживал за Бескова – они были очень дружны. Константин Иванович не раз бывал у нас дома. А как они вместе пиво пили – целое действо. Отец заранее готовился к приезду, покупал на рынке раков, а Бесков привозил какое-то особенное пиво. Садились они на кухне – и допоздна беседовали о футболе. А по поводу того финального матча отец говорил так: «В принципе, Мишань, победить нам тогда было практически невозможно. Нам бы просто не дали это сделать. Собственно, футболом там и не пахло. Это была чистейшей воды политика». Бесков, кстати, не раз и не два звал отца к себе в «Динамо», но тот был патриотом своей команды.
– А чем для него было «Торпедо»?
– Всем. Больше чем домом. Всей жизнью. А ведь отца хотел видеть в своих рядах даже мадридский «Реал». В том же 1964 году Гельмут Шен пригласил его в сборную Европы. И там произошел такой интересный момент. После матча кто-то из немецких футболистов – кажется, Шульц – пригласил Бобби Чарльтона, отца и еще нескольких игроков к себе в номер. У них была банка икры, бутылка водки и упаковка пива. О том, что было дальше, отец рассказал мне много позже: «А ты знаешь, Мишань, что в 1964 году я мог остаться в Испании навсегда? Там же, в гостиничном номере, на меня вышли агенты мадридского «Реала» и, предложив сумасшедший по тем временам контракт, уговаривали не возвращаться на родину, а переехать на постоянное местожительство в Испанию». Я спросил: «Ну и как, что ты думал?» – «Знаешь, было, конечно, очень соблазнительно, очень. Но не из-за денег. Появилась возможность поиграть в классной европейской команде. Однако стоило мне представить, что будет здесь с вами – с тобой и мамой… Что вас, конечно же, не только не выпустят ко мне, но, не дай бог, репрессируют… И сразу пропало все желание». Кстати, в 1965 году, когда «Торпедо» играло с миланским «Интернационале», итальянцы также звали отца к себе.
– Итальянцы