Горячие точки на сердце. Владимир Михановский
зик, казалось, цепляясь за него липкими пальцами.
Начало лета этого года выдалось в Карачаево-Черкессии на редкость жарким, хотя и богатым на грозы.
Жара особенно донимала маленький экипаж на равнинной дороге. Но вот она наконец начала сменяться бодрящей прохладой, и Матейченков с облегчением вытер чистым носовым платком разгоряченное лицо. С каждой минутой все более ощущалось мощное дыхание безмятежного Эльбруса, чья белоснежная вершина виднелась в обманчивой близости, окутанная постоянными облаками.
Иван Матейченков направлялся в лагерь особого назначения, расположенный на одном из предгорий Эльбруса, подальше от мирской суеты, как выразился его помощник Сергей Завитушный, сидевший на заднем сиденье. Там, в заброшенных помещениях бывшего монастыря, доселе пустовавшего, по инициативе Матейченкова была за короткое время создана школа снайперов. Туда отобрали лучших, наиболее перспективных стрелков из ОМОНА, прибывших в Черкесск из разных регионов России – от Смоленска до Хабаровска.
Теперь, когда выдалось немного свободного времени, он решил посмотреть, как идут дела у ребят, да и пострелять вместе с ними.. О том, куда направляется полномочный представитель президента России по Карачаево-Черкесии, не знал, разумеется, никто, кроме ближайшего окружения.
Газик трудолюбиво пыхтел, преодолевая километр за километром. Дочерна загорелый шофер из местных с непроницаемым лицом не отрывал глаз от трудной дороги, объезжая колдобины.
Однообразие убаюкивало. Матейченкова сморил короткий сон – следствие постоянной усталости. Спать приходилось – хорошо, если несколько часов в сутки. Спасибо, помогал будильник, который положила в чемодан жена, когда улетал из Москвы.
Дремал он, казалось, совсем недолго, но когда открыл глаза, пейзаж за стеклами газика разительно изменился. По одну сторону дороги шла горная стена, близкая к вертикальной, по другую – виднелась пропасть, окаймленная редкими кустиками. Изредка на обочине попадались сосны, мелкорослые и словно изломанные.
– Отчего деревья такие? – спросил Матейченков, полуобернувшись к Завитушному.
– Здесь постоянные ветры, товарищ генерал.
– Сильные?
– Особенно осенью и зимой. Не дают расти прямо.
Недавно прошел очередной ливень, и на дороге было полно луж.
Машину немилосердно затрясло – на дороге начали попадаться камни, скатившиеся с горы.
– Спасибо аллаху, что лавина не сползла с гор, – покачал головой водитель.
Матейченков откликнулся:
– Запущенная дорога. А, Сергеич?
– Дай срок, все приведем в порядок, – сказал Завитушный.
Единственным удобством было то, что полотно дороги оставалось достаточно широким.
– Еще солдаты Еримолова строили, в прошлом веке, – заметил шофер.
– Ермолова, – поправил Завитушный. Немного помолчав, он наклонился к Матейченкову:
– Иван Иванович, давай поменяемся местами.
– А что случилось?
– Не нравится мне дорога.
– Дорога неплохая.
– Уже минут десять – ни одной встречной машины.
– Наверно, время такое, мертвое. Французы называют его порой между волком и собакой.
– Этот участок всегда оживленный.
Внезапно водитель замедлил ход – Матейченков едва не ударился лбом о ветровое стекло. За очередным поворотом поперек дороги лежало сваленное дерево.
На ходу оперативно посовещались.
– Засада, – сказал Завитушный.
– Может, гроза свалила? – предположил генерал. – Вон, с корнями вырвано.
– Гроза ни при чем, – покачал головой Завитушный. – Несколько человек вполне могут вырвать с корнями такое дерево. Почва здесь каменистая, корни проникают не глубоко.
– Я выйду и сброшу дерево в пропасть, – предложил молодой водитель, разглядывая препятствие.
– И тебя шлепнут как куропатку.
– Да и нас заодно.
Дело решали секунды.
Оба смотрели на генерала – от него зависело окончательное решение. Развернуться здесь негде. Пятиться назад – дохлое дело: ехать придется на малой скорости, и если это действительно засада – а в этом уже не было сомнений – их запросто пошлепают. Он расстегнул кобуру, достал револьвер и поставил его на боевой взвод. Остальные молча последовали его примеру.
Из-за дерева несколько раз выстрелили, почему-то в воздух. Их вспышки были заметны в быстро сгущающихся сумерках.
– Эй, шайтаны, выходи из машины! – послышались гортанные выкрики из-за засады.
– Руки на затылок.
– Морда на машину.
– Не будете сопротивляться – жизнь подарим.
Матейченков внимательно всмотрелся в завал, до которого оставалось метров тридцать. Он усмотрел, что между верхушкой дерева и пропастью оставался зазор метра в полтора-два.