Ола и Отто. Выбор. Александра Руда
шансы реально оцениваю. Она тебе так мозги запудрит, что ты ей шнурки завязывать будешь.
– Посмотрим! – Я проверила наличие у себя защитных артефактов и решительным шагом направилась к комнате Марты.
На стук в дверь никто не отозвался. Странно, но мне даже в голову не приходило, что девушки может не быть дома.
– Марта! – позвала я. – Марта!
– Она на занятиях сейчас, – ответила мне проходившая мимо студентка. – Вернется через час.
Никакой из меня стратег, не пустят на войну, не быть мне генералом! Зато, может быть, друзьям надоест торчать у общежития в ожидании занимательного, по их мнению, зрелища. Я подложила под мягкое место курточку и села в коридоре ждать соперницу, стараясь не принюхиваться к аппетитным запахам из кухни. Хорошо учиться на факультете Провидцев и Судей! Народ поприличнее собрался, чем у нас, потому как из кухни на нашем этаже редко пахнет, чаще воняет. Иногда не без моего участия, м-да…
Появление Марты спасло меня от перспективы захлебнуться слюнками. Увидев мою фигуру, подпирающую стену, девушка с неожиданной скоростью рванула к своим дверям и открыла их в мгновение ока. Я попробовала повторить подвиг боевых магов – вскочить на ноги одним движением, но недостаток занятий физкультурой дал о себе знать. Где-то в позвоночнике защемился нерв, и я, скособочившись на четвереньках, уткнулась в уже почти закрывшуюся дверь. Впрочем, такое положение оказалось даже выигрышным, потому что провидица давила с той стороны на дверь, стоя на ногах, я же упиралась в пол всеми четырьмя конечностями, потихоньку отвоевывая ширину щели.
– Марта! – пропыхтела я, напоминая самой себе картинку «Баран и новые ворота». – Нам надо поговорить!
– Нам не о чем разговаривать, – с натугой произнесла девушка. – Убирайся отсюда!
– Сейчас же! – пообещала я, поднатуживаясь. Дверь потихоньку открывалась; а Отто еще говорил, что мне худеть надо! Преимущество в весе иногда очень полезно.
– Я буду кричать!
– Кричи, кричи, – посоветовала я. – Мне есть что рассказать народу, который на твои крики соберется. Как же, подающая надежды аспирантка – и чужие письма ворует!
Марта сквозь зубы процедила ругательство. Это придало мне сил, и я протиснулась в комнату.
Девушка отскочила к окну, где находился письменный стол.
– Не подходи! – закричала она, выставив руки в защитном жесте, но мне было не до голубых огоньков, вспыхивающих на кончиках ее пальцев.
Я подползла к стулу и попробовала разогнуться и встать на ноги.
– Что с тобой? – опешила противница.
– Не пойму, – сказала я, борясь с собственным телом, – почему ты так агрессивно настроена против несчастного инвалида?
– Это ты-то инвалид?
– А что, не видно? – огрызнулась я, пытаясь понять, почему у меня такое чувство, что правая нога выпала из таза и болтается, как разваренная макаронина.
– Пить меньше надо, – заявила Марта, опуская руки.
– Да, я в курсе, – пробурчала я. – И зарядку по утрам делать. Только не хочется.
– И вот этой развалюхе