Огонь в ночи. Ирина Мясникова
у себя дома, а рядом с ней, уткнувшись носом в подушку, спит Зотов. Неизвестно почему, но Панкратьевой очень нравилось смотреть на спящего Зотова. Наверное, во сне он не мог отчебучить ничего такого, за что бы ей стало стыдно. Она чмокнула Алика в нос и потащилась в ванную. Из зеркала на нее глянуло настоящее чучело. Синяки под глазами, размазанная тушь, волосы в разные стороны. Женщине в зеркале было никак не меньше сорока пяти лет. Панкратьева села на край ванны и уставилась на текущую в раковину воду. Так, в полной прострации, она просидела минут десять.
«Господи, что же это со мной?» – внезапно очнувшись, удивилась Панкратьева. Она поспешно стала приводить себя в порядок, решив, что надо будет обязательно позвонить волшебнику Арсению и рассказать о том, что с ней приключилось.
Рабочий день подхватил и закружил заместителя генерального директора Панкратьеву Анну Сергеевну в своем обычном ритме аврала, дурдома и военной разведки. Аврал в компании происходил всегда. Вечно они срывали какие-то сроки, постоянно их подводили какие-нибудь подрядчики, кто-то из сотрудников забывал что-нибудь важное и так далее, и тому подобное. Поэтому перед сдачей очередного объекта все наваливались гуртом, выходили сверхурочно и совершали свои героические подвиги. Как Панкратьева ни старалась привести работу компании в нормальное размеренное русло со штатными проблемами и программируемыми решениями, все ее усилия применить знания, полученные в бизнес-школе, были напрасны.
Дубов никак не мог жить без аврала. Если аврала не было, он его инициировал. Не потому, что был плохим руководителем, вовсе нет. Дубов был нормальным трудоголиком, который варился в проблемах, царил над ними и с большим удовольствием создавал их для себя и окружающих. И в итоге самым явным результатом его бурной деятельности была атмосфера маленького дурдома, царившая в коллективе. Дело в том, что Дубов очень опасался, что его указания могут быть не выполнены, поэтому давал их не какому-то конкретному ответственному руководителю, а и руководителю, и всем его подчиненным по цепочке, параллельно дублируя все это и у смежников, периодически подключая к этому делу еще и секретаря Олю, и саму Панкратьеву.
Каждый интерпретировал указания, полученные от большого шефа, в силу своей компетенции и разумения и в силу своей компетенции и разумения бежал с вытаращенными глазами, причем исключительно в свою сторону. Работа в отделах кипела, напоминая броуновское движение. Надо сказать, что коллектив очень любил длительные командировки и отпуска Дубова, ведь в эти моменты люди вздыхали свободно и беготня ненадолго прекращалась. Однако Дубов не давал никому расслабиться и звонил издалека, опять же по всей цепочке.
Побороть учиняемый Дубовым дурдом можно было только методами военной разведки. Панкратьева называла это ползаньем под ковром. Из-под ковра можно было где-то усилить, а где-то и вовсе свести на нет дубовские указания. В результате все были очень довольны собой. И коллектив, и Дубов, и Панкратьева. Все это требовало