Механист. Вадим Вознесенский
ухитряется пнуть ногой в пах Мамону и вновь откатывается. Два человека на миг замирают друг напротив друга, восстанавливают дыхание. Груз на конце кистеня описывает вокруг Старьевщика ритмичные восьмерки.
Хотите еще сюрпризов?
Вик резко отпускает веревку, и кистень врезается в голову не ожидавшего подвоха противника. Старьевщик лишается оружия, а Бир – ориентации. Сработало. Теперь нужно маневрировать, поставить Бира между собой и Мамоной и добить. Дело техники. Один на один с Мамоной – намного перспективнее, чем против четверых. Невдалеке поблескивает валяющийся нож Севера. Вик бросается к нему…
И там его встречает дубинка одного из охранников, до этого безучастно наблюдавших за событиями. Потом подсечка. Вик пытается восстановить равновесие, когда его настигает Мамона. Узник неловко отмахивается, а нож главаря музыкально перебирает по ребрам. Уже на земле Вик ухитряется чиркнуть кастетом под коленом. Противник спотыкается, но время упущено. Снизу вверх – залитое кровью лицо Бира, а потом его ботинок закрывает сектор обзора. Мир взрывается красно-белыми вспышками.
Кто сказал, что по голове бить не станут?
Вик пытается повернуться, но грубый носок ботинка возвращается неотвратимым маятником, и Старьевщик слышит, как крошится носовой хрящ, чувствует, как глаза наполняются кровавыми слезами. Неизвестно зачем, узник ведет ладонью по полу, случайно нащупывает гладкую рукоять и, прежде чем успевают выбить, вслепую, интуитивно, снизу вверх вонзает нож во что-то упругое. Это кричит не Вик – это кричит кто-то другой, град ударов на мгновение стихает, и узник почти поднимается, бросается из полуприседа на движение в багровом тумане, застилающем глаза. Опять нож рассекает совсем не воздух, но кто хрипит, не понять – сам Вик или невидимый противник. Потому что в это же время узник чувствует, как под лопатку, не встречая сопротивления, входит и стремится все глубже что-то обжигающе смертоносное. Время останавливается. Вялые импульсы будоражат успокаивающийся мозг, пытаясь донести информацию – Старьевщик где-то ошибся. Уже все равно. Ритмичное покачивание позволяет предположить, что его все еще бьют…
Глава 2
В глубокой темной пещере с обращенного острием вниз конуса гигантского сталактита срывается мутная капля. Во мраке не видно, какое расстояние ей необходимо преодолеть до дна, но слышно, как со звонким бульканьем она таранит водную гладь. Или, может быть, это была та, которая упала со сталактита тремя мгновениями раньше. А на острие уже набухает новая. Кап! Теряющиеся отражения звука убеждают – объем пещеры безграничен. Кап! Капля за каплей. Странно – эхо становится все гуще, басовитее, и теперь уже невидимый гонг глухо вибрирует диафрагмой под ударами обтянутого мехом жезла. В медленно, но неуклонно нарастающем ритме. Тьма. Умм! Удар за ударом. Они не слышатся, не фиксируются органами слуха – тактильно ощущаются, впитываются межклеточными мембранами. Порами, кожей, всем телом. Телом,