Витязь особого назначения. Кирилл Кириллов
Все, надо отсюда убираться и князя просить, чтоб дружину прислал. Прав был Акимка – только огнем и мечом…
Дождаться бы, пока рассветет, но у Ягайлы уже мочи не было торчать в этих проклятых местах. Он поднялся во весь рост, отплевываясь, срывая с себя налипшие водоросли, вытряхивая из-за пазухи раков и отдирая с рук жирных насосавшихся пиявок. Воды было едва по срамное место. Пробуя дорогу ногой, шагнул в сторону острова.
Нагрудную пластину его кольчуги клюнула стрела. Не сильно, на излете. Не пробив, упала и встала торчком, как поплавок, перьями вверх. Сомлевший от усталости Ягайло с удивлением уставился на нее, нагнулся, вынул из воды, посмотрел. Стрела была настоящая, болотная, из тростника. С наконечником из толстой рыбьей кости. Еще одна стрела зарылась в воду саженью правее от него. Ягайло чертыхнулся, повернулся и кинулся бежать в другую сторону, поднимая фонтаны брызг. Он надеялся, что это хоть чуть скроет его от стрелков. Еще одна стрела, пущенная более сильной рукой, ударила меж лопаток, повалила. Костяной наконечник разлетелся вдребезги, покрывая воду вокруг Ягайлы белой крошкой. Фыркая и отплевываясь, он снова вскочил и опять побежал, держа курс на нависающий над самой водой разлапистый куст. Добежал. Схватился, полез наверх, цепляясь за тонкие ветви, выбрался на клочок поросшей невысокими деревьями сухой земли. Снова провалился по пояс. Потом по грудь. Потом пришлось плыть, преодолевая тяжесть тянущих на дно сапог и кольчуги. Опять выбрался на сухое место и снова побежал. Силы покинули его недалеко от какой-то голой косы, полумесяцем разрезающей залив с кувшинками и мертвой, стоячей водой. Он с трудом выполз на нее и рухнул, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Приник щекой к казавшейся теплой земле и закрыл глаза.
– Дядько, дядько!
Кто-то тряс Ягайло за плечо. Он открыл глаза и увидел перед собой кусок ткани, когда-то, наверное, бывший белым, а теперь насквозь пропитанный зеленой водой и покрытый грязными разводами. С трудом развернув шею, узрел наборный поясок и стеклянные шарики на нитяной вышивке.
– Дядько…
– Да не тряси ты, – буркнул Ягайло, поднимая голову и щурясь на восходящее солнце.
Перед ним на корточках сидела отроковица лет четырнадцати-пятнадцати. В длинном, до пят платье и повязанном до бровей платке. Увидев лицо витязя, сплошь в красных пятнах ожогов, она отшатнулась и мелко закрестилась:
– Свят, свят, свят…
– Что такое? – насупился он.
– Да это… Борода у тебя, – пролепетала девица. – Да брови. И лоб огнем покарябан, и щеки. Это тебя, что ль, вчера взорвать хотели?
– Меня, – поморщился Ягайло, дотрагиваясь до зудящей раны на лбу. – Да только в толк не возьму, что там взорваться могло, не огненный же порошок китайский. Его заранее закладывать надо, а в болоте он вмиг отсыреет.
– Болотный газ то был. Если его много скопится где, малой искры хватит, он ка-а-а-ак… – Девица округло взмахнула руками. – Там серой воняло?
– Зело