Витязь особого назначения. Кирилл Кириллов
меня в телеге под соломой платье женино лежит. Возил к мастерице одной, вышивку сделать к Иванову дню[13]. Вот, забрал. Оно тебе, девка, великовато будет, но пока твое не высохнет, походишь, коль не побрезгуешь.
– Спасибо, я дело твое доброе запомню, – как-то уж очень серьезно ответила та.
– Да пустое, – отмахнулся мужичок.
– Пойдешь с нами мыться? – спросил его Ягайло.
– Не, не так чтоб запачкался сильно. Схожу за платьем да кобылку проведаю, а то старая она уже, а сегодня эвон сколько поездить пришлось. – С этим Никифор развернулся и исчез за дверью.
– Хороший все-таки человек Никишка, хоть на первый взгляд и ядовит, как мухомор, – задумчиво произнесла девица. – Редко таких встретишь.
– Да господь с тобой, Евлампия, – удивился Ягайло. – Таких, почитай, каждый первый по Руси.
– При дворе княжьем я росла, там люди иной раз друг другу хуже волков.
– Не след нам за княжий двор кручиниться. Далеко до него. О себе думать надо. Давай уж, пошли, покуда вода обещанная не остыла.
Они вышли из комнаты, и Ягайло запер дверь на ключ. Прошли узким коридором и спустились по шаткой лестнице на задний двор, обнесенный глиняной, в полтора роста, стеной. Ясеневая кадушка полсажени в поперечнике манила горячим парком над темной гладью налитой в нее воды.
– Давай, Евлампия, первой полезай, пока не остыло. Обмоешься быстро, а потом уж и я. Вон и Никишка с платьем идет.
Мужичок подошел, церемонно неся на вытянутых руках платье беленого сукна. Подол был расшит золотой нитью с камешками. Павлиньи глаза, перья жар-птиц, башни и маковки невиданных городов играли-переливались в падающем из окон свете.
– Кто ж красоту такую сотворил?
– Да есть у нас девчоночка одна. Колченогая от рождения. Но, видать, что Бог в ноги недодал, в руки-то и ушло. Такая мастерица… Евлампия, слезно прошу, не заляпай.
Мужичок торжественно передал платье с рук на руки витязю и зашагал прочь. Ягайло так же, на поднятых руках, преподнес его девице.
– Ты еще на колено встань, – хохотнула она. – И будешь прям как лыцарь с картинки. Да не красней, а повесь лучше на край, а очи опусти, а еще лучше вообще уйди. Мне раздеться надо.
Ягайло пожал плечами, положил платье на край кадушки и сел спиной. Сорвал былинку и сунул в рот, прислушиваясь к плескам и вздохам за спиной.
– Витязь, – вывел его из задумчивости голос Евлампии. – Ты задремал никак?
– Нет, задумался просто. А ты уже все? – Не дожидаясь ответа, он обернулся.
Девица стояла перед ним в роскошном платье. С мокрыми волосами, раскрасневшаяся после горячей воды. И впрямь краснá, подумалось Ягайло, а что руки-ноги великоваты, так бывает, что не свезет. Вон, мастерица, что платье вышивала, та совсем…
– Ну, ты прям не витязь, а дума боярская, – хихикнула девица. – Хватит пялиться, омывайся давай да приходи спать. Тоже намаялся, поди, за день.
– И то верно, – ответил Ягайло. – А ты ступай, мне тоже разоблачиться
Иван Постный – Церковный праздник Усекновения главы Иоанна Крестителя. В этот день строго соблюдается односуточный пост. Нельзя рвать яблоки и варить щи. Нельзя готовить еду в круглой посуде. Если в этот день замечали в небе журавлиный клин, то ждали раннего снега и скорой зимы. Отмечается 29 августа (11 сентября по григорианскому календарю).