Любовь до востребования. Елена Булганова
борщ, муж гремел в ванной инструментами. Валя прямо в сапогах пробежала по коридору и со счастливой улыбкой сунула ему в карман принесенную денежку. Потом сказала:
– Трудишься? Слушай, а я пока сбегаю к Галке, ладно?
Степка тут же выключил воду, мотнул недоуменно головой и спросил:
– Зачем?
– Ну как это – зачем? – удивилась Валя. – Она ведь моя подружка, мы давно не виделись.
У Степана лицо сделалось обиженное и беспомощное, как у ребенка. Валя обожала это выражение и иногда даже специально подкалывала мужа, чтобы увидеть его таким – и тут же наброситься с поцелуями. Она и теперь прильнула щекой к его плечу и прошептала просительно:
– Ну правда, ты и закончить не успеешь, а я уже буду дома. Вот увидишь.
И скользнула в дверь, не дожидаясь ответа.
Подруга открыла Вале дверь и радостно взвизгнула. Они обнялись, придирчиво оглядели друг дружку. Валя тут же подметила, что Галка опять изменилась – и опять в лучшую сторону. Теперь ее густые блестящие волосы были не только пострижены, но и подкрашены: среди медных натуральных прядей появились прядки светлые, золотистые, словно опаленные солнцем. Валя тут же дала себе клятву заняться собственной внешностью.
– Ты как? У тебя что? – обменивались подружки быстрыми вопросами, забыв зайти в квартиру.
Когда Валя в двух словах описала свое счастье, Галка сказала:
– Ну и у меня все суперски. Видела бы ты моего нового друга: громадный, как танк, весь в золоте, а машина, как… как луноход, едем – все на нас таращатся.
– Здорово, – не слишком уверенно согласилась Валя. – Слушай, я только что видела тетю Фатиму, которая с почты. Она велела передать, чтобы ты за письмами зашла.
– За какими еще письмами? – Вид у Галки мигом сделался какой-то подкисший.
– Ну, я не знаю точно… наверное, от Ильи…
«Только бы снова не покраснеть», – разнервничалась Валюшка.
– А на фига они мне сдались, эти письма? – Галка подбоченилась и заговорила нараспев – точь-в-точь как ее матушка, когда скандалила с кем-нибудь во дворе. – Я же тебе сказала, что между нами все кончилось. Когда это было, чтобы я к брошенному парню возвращалась, скажи!
– Ну, не было, не было, знаю, – заторопилась Валя. – Но, Галь, понимаешь, – он же в армии. У меня брат служил, так он рассказывал, что первые полгода – это просто ад! Его только и спасало, что девушка ему писала и мы с мамой. Он ходил там как зомби и только на те минуты к жизни возвращался, когда наши письма читал.
Галка слушала подругу, переминалась с ноги на ногу, но вид ее оставался непреклонным.
– Ну, вот пусть мать Илье и пишет. А я и вообще писать не люблю, и тем более из-под палки. Не, я пас, даже не уговаривай.
– Но что же делать, Галка? – Валя стояла перед подругой как в воду опущенная.
– Не знаю я, что делать! Хотя нет, придумала: пойдем сейчас на почту, и пусть тетя Фатима тебе эти письма отдаст. И пожалуйста, пиши, поддерживай солдата, если больше делать нечего! Все равно он моего