Моя мама – Снегурочка. Елена Булганова
что вы не оригинальны, – надменно вскинув голову, звонким голосочком проговорила девушка. – Каждый мужчина, у которого я беру интервью, обязательно пытается меня куда-нибудь пригласить.
– Так что же в этом плохого? – изобразил удивление Борис. – Ведь когда-нибудь среди этих мужчин окажется тот, кто вам понравится. Разве здорово будет, если он-то как раз и не пригласит вас на свидание?
– Я сама его приглашу, – спокойно, как о чем-то давно решенном, ответила девушка.
– Но, Саша, как человек старший по возрасту, должен вас предупредить о некоторой опасности такого поступка. Мужчина, приглашенный вами, едва ли поймет и примет отказ в чем-то большем, чем просто встреча. Вам будет чрезвычайно сложно установить границы ваших отношений.
– Поймет.
– Почему вы в этом так уверены?
– Потому что это будет особенный мужчина! – торжествующе произнесла девушка.
Борис развел руками, демонстрируя, что на этот мощный аргумент ему нечего ответить.
– Что ж, Саша, телефон мой вы знаете. Думаю, звонить мне по поводу Ларисы… Константиновны не имеет смысла. А вот если вы захотите меня куда-нибудь пригласить, ну, тогда, Саша, я буду просто прыгать до потолка от счастья.
Саша пожала плечами и горделивой поступью проследовала прочь из кабинета.
Лера вертелась в холле, от нечего делать собиралась смотреть какой-то сериал вместе с домработницей Милой, когда мимо нее ураганом пронеслась девушка, прежде не замеченная ею в отеческом доме. Возле Леры девушка на миг затормозила и вдруг подхватила ее на руки, закружила и воскликнула:
– Какая красивая девочка! Наверно, вся в папу, да? – поставила Леру на место и убежала громко смеясь.
Девочка и домработница пораженно уставились ей вслед и не сразу смогли вернуться к своим занятиям. Мила даже пальцем у виска повертела, выражая свое отношение к этой хозяйской гостье.
А Борис Валентинович, оставшись один, еще минут пять бродил по своему кабинету, щупал землю в цветочных горшках, поглядывал во двор. Он видел, как Саша вышла за ворота, но пошла не направо, к стоянке, а прямо, к дороге, где была остановка автобуса. И пожалел, что не предложил девушке отвезти ее в город. Потом заставил себя сесть за стол, пододвинул поближе стопку документов. И тут на глаза ему попалась бумага, исписанная рукой дочери.
Читал он долго, много дольше, чем любой, даже самый важный документ. Иногда, забывшись, тянулся к ящику стола, где прежде лежали сигареты, и злился, не находя их, напрочь забыв, что уже год как бросил курить. Потом снова бродил по кабинету, но в окно больше не смотрел, поглощенный своими невеселыми мыслями. Наконец, часа полтора спустя, Морозов выглянул в коридор и окликнул Милу.
– Моя дочь уже легла спать? – спросил он домработницу.
– Нет, – ответила та с легким беспокойством. – Она на кухне, чай со мной пить собирается. Что, сказать, чтобы немедля шла в постель?
– Нет, Мила, пошлите ее ко мне. И чай сюда принесите, я тоже попью, – попросил