Бандит с Черных Холмов. Макс Брэнд
одна голова, на ее месте вырастут две. Эта вооруженная дюжина, оказавшаяся на улице, далеко не все. Конечно, Герцог смог бы потягаться с таким количеством не лучших бойцов, но за ними придут новые. Их очень много в этом городе. И еще больше – в этом штате. И еще миллионы и миллионы, которых не сосчитать. Во имя закона и на основании закона, они представляли силу, с которой Морроу даже не надеялся состязаться. Он был достаточно мудр, чтобы понять это. Поэтому единственное, что он хотел сейчас показать, – это свои миролюбивые намерения.
– Пит, ты идиот! – прорычал он в ухо своего пленника. – Зачем ты прыгнул на меня?
– Кто-то сказал, что ты и Линда… – выдохнул Пит. – Я не знаю. Мне показалось, что ты хочешь отомстить кому-нибудь… ее родственнику, и… я решил, что лучше напасть самому!
– Ты видел Линду сегодня утром?
– Нет.
– Тогда найди ее. Она расскажет тебе, что у нас с ней все отлично.
– Герцог, – промычал Пит, – я был дураком. Ты же мог разнести мне голову.
– Слава Богу, что я этого не сделал. А теперь скажи этим ребятам, которые сгорают от дикого нетерпения добраться до меня, что это ты затеял драку, договорились?
Пит Мюррей повиновался. Оставаясь стоять неподвижно, прикрывая победителя своим телом, он объяснил толпе, что нет никаких причин набрасываться на Герцога, это его, Пита Мюррея, ошибка, и он извиняется перед всеми за беспокойство. После этих слов Герцог отпустил мальчишку. Потом он еще секунду находился в критической ситуации, лицом к лицу с полукругом вооруженных людей, готовых к действию. Окажись в его руке пистолет в момент, когда Пит шагнул в сторону, покажи он хоть тень страха или замешательства – вне всякого сомнения, дюжина стволов грянула бы единым аккордом выстрелов.
Но Герцог спокойно прислонился к стене конюшни, сложил руки на груди и добродушно улыбнулся публике. За что заслужил лишь косые взгляды сожаления, что сегодня не получилось закончить работу, которую рано или поздно придется сделать.
Одного из присутствующих, низкорослого кривоногого мужчину, с бесцветными глазами и жидкими усами, звали Папаша Филд. Он играл на скрипке в танцевальном оркестре и ничего выдающегося не совершил с самого детства. Теперь же этот пожилой человек стоял напротив Герцога, сжимая худой рукой огромный пистолет. Сейчас он представлял силу…
– Похоже, тебе повезло на этот раз, – заявил Папаша Филд. – Но удача не всегда будет на твоей стороне. Мы не спускаем с тебя глаз, понял? Как только оступишься, мы все окажемся рядом. Наш город мирный, мы хотим, чтобы он таким и оставался. Помни это и веди себя тихо, иначе обеспечим тебе бесплатное место на кладбище.
Скрипач повернулся и зашагал прочь, а бывший заключенный не ощутил ни злобы, ни удивления. Было что-то благородное в поступке старого Папаши. Сила общественного мнения неожиданно превратила его в гиганта. Его слова имели такой же эффект, как заряженные пистолеты, приставленные к носу Герцога.
Тем