Дорога к ангелу. Марина Ефиминюк
часто ездишь?
Хмель не позволил лучнику различить живой интерес в голосе Элрина, а был бы трезв, тут же насторожился бы.
– Часто, в Севендаске почти не бываю, – пьяно махнул рукой Бигдиш. – Только приеду, как опять в дорогу. Не так тягостно, как на одном месте сидеть.
– И что же, завтра снова в путь? – с нездоровым оживлением продолжал допытываться Элрин: глаза его сверкали то ли от азарта, то ли от выпитого.
– Так ведь завтра еду до Клаудкипера. Пшеницу везем и ковры эльфийские…
И снова не заметил лучник, как нехорошо переглянулись малознакомые собутыльники.
У Лукая пересохло в горле – он пил и пил воду большими глотками, пытаясь утолить жажду. Рука дрожала так сильно, что теплая от печного жара вода выплескивалась из деревянного ковшика. Перед глазами все еще плыло огненное марево того страшного боя, а в ушах стояли звон мечей и вопли раненых. Наверное, этот кошмар никогда не закончится, будет мучить его до конца жизни, сводить с ума. Когда-то юнцом он боялся чужой смерти больше своей собственной, но оказалось, что убивать легко.
Снова и снова возвращался Лукай в своих кошмарах на огромное поле желтой, пожухшей травы с темной полосой леса в отдалении, под косой горячий дождь, смывавший с лица кровь. Мокрая от пота рукоять меча скользила в руке, а сталь раскалилась от бесчисленных ударов, сыпавшихся со всех сторон. Страх давно отступил, Лукай плавно скользил в пространстве, видя себя со стороны, словно это не он, а кто-то чужой, посторонний отбивал удары клинков и рычал бешеным зверем. Его окружили эльфы с искаженными от гнева лицами и с острыми ушами, слегка выступавшими из-под длинных, спутанных волос. Эльфы были столь же жестоки, как и прекрасны, но, несмотря на грозный вид, больше его не пугали. Ожесточенный бой, похожий на вращающуюся воронку, быстро разгорался, становясь с каждой кровавой минутой все сильнее и разрушительнее.
Отряд Лукая прорывался через бескрайнее поле к реке, за имперцами возвышалась устремленная в небо эльфийская цитадель. Лукай точно знал, что его лучший друг Бигдиш находится где-то рядом, прикрывая его спину. Ведь светловолосый дурашливый наглец не умел промахиваться, его стрела всегда достигала цели. Главное, чтобы в горячке боя он не перепутал спину Лукая с вражеской. Мечник специально завязывал длинные черные волосы ярко-красным плетеным шнурком, чтобы Бигдиш мог его различить.
Увлекшись, он не заметил, как отбился от отряда, оказавшись в реденьком, киснувшем под дождем леске. Крики раненых и звон оружия доносились словно издалека, основные участники боя остались позади. Дождь бил в лицо, заставляя прикрываться ладонью, стекал струями за шиворот. Лукай оглянулся на месиво из сцепившихся в едином кровавом клубке тел, желая броситься обратно в драку.
И вдруг из-за деревьев выступил мальчишка-эльф, похожий на маленького озлобленного волчонка. Огромные синие глаза его сурово смотрели из-под почти прозрачных бровок, длинные белые волосы свисали мокрыми прядями. Он сверлил Лукая свирепым, страшным взором, оскалившись и сжимая