Крымская кампания 1854 – 1855 гг.. Кристофер Хибберт
Ничего существенного к этим данным не мог добавить ни британский, ни французский посол. Ни лорд Стратфорд, ни сам Раглан не были склонны верить информации, поступавшей от шпионов. Оба разделяли антипатию к этой профессии, повсеместную в те времена. Маршал Сент-Арно располагал данными о том, что у русских в Крыму 70 тысяч солдат. Командующий британской эскадрой вице-адмирал Дондас был склонен удвоить эту цифру. Однако герцог Ньюкаслский считал верными данные МИДа и просил лорда Раглана исходить из наличия у противника армии численностью 45 тысяч солдат и матросов.
Когда Раглан объяснил, как мало знает об армии неприятеля в Крыму, Джордж Браун заметил: «И вы, и я при решении важнейших задач привыкли спрашивать себя, как бы на нашем месте поступил великий герцог». Браун считал, что герцог Веллингтон никогда не решился бы на столь грандиозную операцию, не получив более подробной информации. В то же время Раглану необходимо обратить внимание на тон депеши: если он откажется от выполнения операции или промедлит с ее началом, правительство заменит его кем-нибудь более сговорчивым.
Последний аргумент вовсе не был существенным для Раглана. В то же время существовала еще одна причина поспешить с выполнением решения правительства. Солдаты болели, однако медики уверяли его, что морское путешествие благотворно скажется на их здоровье[9].
В армии упала дисциплина, но только потому, что солдатам надоело долгое бездействие. Английская армия, насчитывавшая 27 тысяч солдат и офицеров, была сравнительно небольшой. У французов было около 30 тысяч. Омер-паша обещал усилить армии союзников 7 тысячами турецких солдат. И если данные МИДа были верными, 64 тысячи солдат, которыми они располагали, были грозной силой для неприятеля. И лорд Раглан не был намерен давать противнику возможность пополнить войска после того, как высадится в Крыму. Британский военный транспорт действительно производил жалкое впечатление. Тыловые службы были перегружены работой и поэтому действовали неэффективно. Но он уже попросил правительство организовать наземную транспортную службу. Офицеры генерал-квартирмейстера собрали в Болгарии максимально возможное число лошадей, быков и повозок. Он полагал, что этого количества, а также того, что удастся докупить в Крыму, будет достаточно до тех пор, пока не окажутся выполнены его просьбы об усилении транспорта и увеличении численности офицеров тыловых служб. И наконец, то, что он считал наиболее важным. Сам великий герцог, а теперь и он, лорд Раглан, привык считать пожелания правительства командами.
К 19 июля он окончательно утвердился в своем решении и сообщил герцогу Ньюкаслскому, что, полагаясь более на точку зрения британского правительства и совпадающие с ней взгляды императора Луи Наполеона, чем на собственные суждения, он и маршал Сент-Арно готовы выступить против России.
«За вежливым и спокойным тоном вашего послания, – отвечал герцог Ньюкаслский, – я не могу не видеть, что решимость атаковать Севастополь
По словам лорда Джорджа Пейджета, один день на корабле добавляет неделю жизни.