По законам Преисподней. Денис Чекалов
отвечала она. – Как дела в Ущелье?
– Прекрасно, слава богам, – отвечал орк. – Каждый месяц, на исходе Древней луны, мы собираемся у Радужного фонтана, и празднуем, вспоминая день нашего освобождения. Знаешь ли ты, мой остроухий друг…
Это было явно ко мне.
– Что за великий подвиг совершила эта прекрасная дочь Геенны?
«Обслужила вас всех за одну ночь?» – хотел предположить я, но решил не портить момента.
Скажу потом.
– Три года назад, – продолжал степной орк, – султан Харубей…
Я поднял руку, и слова орка затихли.
Сам он этого не понимал; его губы двигались, в глазах бушевал огонь, а мохнатые лапы безумно месили воздух.
– Дай угадаю, Френки, – произнес я. – Ты опять кого-то спасала?
– Это же мирные крестьяне, – возмутилась девушка. – Простые, хорошие люди. Ну, то есть, орки. Дэв пустыни обратил их в рабство, и…
– Все любят рабство, – возразил я.
Провел в воздухе ладонью, и слова Ормузда снова обрели плоть.
– … День превратился в ночь, и небо окрасилось кровью. Я до сих пор слышу крики умирающих. Харадруиды творили черные заклинания, но ни один…
Пришлось снова взмахнуть рукой, чтобы он замолчал.
– Рабство – основа разума, совести и свободы, – заметил я. – Разница только в том, что благородный эльф сам выбирает идеалы, которым будет служить. А низкий человек кланяется любому, кто рыкнет погромче.
– А твой идеал?...
– Деньги, конечно. Чего хотел Харубей?
– Заставлял крестьян работать в мифриловой шахте.
Я кивнул жрецу.
– … Мы стояли на вершине Марангового холма, и призывали силу Призрачной девы. Франсуаза вышла против дэва одна…
– Ну, еще со мной был гоблин, который катил баллисту, – поправила девушка.
Я вновь его отключил.
– Чем все закончилось?
– Я освободила крестьян.
– Дай угадаю. Теперь они вновь гробятся в мифриловой шахте, но называют это уже не «рабство», а…
Я пощелкал пальцами.
– Радость освобожденного труда. И что с дэвом?
Франсуаз помрачнела.
– Мне не удалось убить Харубея. Слишком крут оказался. Но я здорово надрала ему…
«Уши», – благостно подсказал цензор.
Мне это не понравилось.
Я встал, и коснулся окна и двери кончиком трости, – а эльф, путешествующий на поезде в диких землях, обязательно должен иметь с собой трость, саквояж и пробковый шлем.
– Что ты делаешь? – спросила девушка.
– Прячусь от духового ружья. Но продолжай.
Франсуаз пожала плечами.
– Харубей ушел, а на ущелье я кастанула спелл, чтобы парень не мог вернуться. С тех пор, Ормузд пару раз в месяц шлет мне спелые фрукты. Правда, на почте их съедают свирффнеблины, и я получаю лишь косточки, – но все равно приятно.
Я включил жреца.
Хотелось сделать это щелчком по носу, но я удержался.
Орк переплел пальцы, в молитвенном жесте.
– …Поэтому я здесь;