По законам Преисподней. Денис Чекалов
понял, что не сумею выйти отсюда тем же путем, каким и пришел.
– Где девушка? – спросил я.
– О, у нее другая работа. Видишь ли, я рассчитывал, что из того подземелья выйдут хотя бы четверо. Но мне не нужны неудачники; а раз вы остались вдвоем, вам придется поупираться. Впрочем, не беспокойся. В этой зале ничего сложного…
Прямо передо мной темнел заржавленный пульт, с тысячей кнопок и рычагов. Он давно покрылся паутиной и плесенью, а стимфалийские мршанки ползали по нему, медленно сжирая металл.
Вряд ли здесь хоть что-то работает.
Я протянул руку, выбрав главный рубильник.
– Минутку, – попросил чародей. – Прежде, чем ты продолжишь, мне надо кое-что прояснить. Там, на перроне, ты вдруг решил отправиться вместе с Франсуаз в Преисподнюю. Для чего? Ведь тебя ждет столица, и посох Черного дракона…
Мне оставалось только пожать плечами.
– Ты сам стер мою память, маг. Мне остается только гадать. Наверное, слишком скучно трястись в Восточном экспрессе, и до утра смотреть на мертвую пустошь. Особенно, для того, кто провел пять лет, балансируя на краю ножа, и каждый день играя с опасностью…
– На краю ножа? – чародей презрительно фыркнул. – Сам себя послушай. Ты несешь вздор, потому что боишься увидеть правду. Ты знал, что братья султана станут охотиться за Франсуаз. Там, в крае Трилистника, она была в безопасности. Но стоит ей повернуть назад…
Я пожал плечами.
– Девушка знала, на что шла. И ей это нравилось. Если не хочешь втрескаться в неприятности, не стоит убивать дэвов…
– И тем не менее, ты помчался ее спасать, – усмехнулся чародей. – И даже перед самим собой не можешь признаться, что эта девушка тебе дорога.
– Дорога? Конечно, – согласился я. – Она обошлась мне в тысячу золотых динаров, когда пришлось расхлебывать ту историю, в Аттике. А на перевале Кобола…
– Достаточно, – прервал чародей. – Лучше посмотри вниз.
Сразу за пультом, открывалось окно, – огромное, во всю стену. Сейчас его закрывали большие, ржавые жалюзи. Больше в комнате ничего и не было, только покосившийся стул, – на который я не решился сесть.
Один из малых рубильников заскрипел, и пришел в движение.
Жалюзи стали медленно подниматься, и я увидел то, что находилось внизу.
– Великая морковка в клубничном сахаре.., – пробормотал я.
Прямо у моих ног, в океане пламени, поднимались три Янтарные клетки. В каждой из них, скованный мифриловыми цепями, стоял хобгоблин, в обсидиановой мантии. Их одежда, – когда-то роскошная, полная вшитых в нее магических заклинаний, – теперь обуглилась, ее покрывали запекшаяся кровь и рваные дыры.
Черный короткий рог поднимался во лбу у каждого пленника.
– Дэвы, – пробормотал я.
– Да, – согласился колдун. – Братья Харубея, которого Франсуаз убила на твоих глазах, в Восточном экспрессе. Султан заточил их здесь, в Янтарных клетках; много веков провели они в заточении, погруженные в магический сон. Но после смерти хобгоблина, чары рассеялись, и братья начали просыпаться.
– Почему он их не убил?
–