В сибирских лагерях. Воспоминания немецкого пленного. 1945-1946. Хорст Герлах
«сталинские органы» и могли выстреливать по 16 ракет за очень короткий промежуток времени.
В глубокой задумчивости побрел я в обратную сторону и по пути обнаружил стоявшие наготове повозки, приспособленные для нашего побега на запад. Здесь передо мной открылась все та же удручающая картина. Все было разграблено. Я поднял какие-то документы, валявшиеся в снегу и уже успевшие промокнуть, и понес их в дом. Это были наши банковские счета и другие ценные бумаги.
Жестокость
Немного погодя до нас дошли ужасающие новости о наших соседях. Один фермер, работавший начальником пожарной части в нашей деревне, собственноручно застрелил своего восьмидесятивосьмилетнего отца, а затем покончил жизнь самоубийством. Он не желал идти в плен. А над его женой и дочерью, так же как и над другими женщинами в деревне, русские надругались. Жена другого фермера, которую пытались изнасиловать, прыгнула в колодец, и ее крики скоро поглотила ледяная вода. Потом советские солдаты вытащили ее тело и бросили на навозную кучу. Чтобы избежать столь кошмарной участи, некоторые семьи заперлись в одной комнате и попытались отравиться газом. Кто-то из русских отнесся к ним с состраданием и попытался спасти их, выбив окна в доме, но к тому моменту они все уже были без сознания.
Одного двадцатипятилетнего мужчину, который был глухонемым, застрелили, посчитав, что он специально молчит, чтобы избежать участи пленного, а на самом деле является солдатом.
Жену нашего соседа также застрелили, а ее невестке удалось выпрыгнуть в окно с восьмидневным ребенком на руках и спрятаться в стоге соломы. Другая наша соседка умерла от разрыва сердца, когда на ее глазах убили старшего сына, а мужа и второго сына забрали в Россию. Еще одной соседке выстрелили в живот. Она умерла не сразу – еще долго мучилась, испытывая неимоверные страдания. У нее осталось четверо детей. Один попал в плен к французам. Другой сумел убежать, но позднее русские все равно поймали его. Двух других, самых маленьких, приютили наши женщины, оставшиеся в живых. В семье нашего учителя не осталось никого. Один сын погиб где-то в Англии, другой – на Восточном фронте, а самого учителя и его жену угнали русские, и мы никогда больше не слышали о них. Похожая участь постигла и семью нашего бакалейщика. Родителей депортировали, один сын погиб в бою и лишь два сына остались в живых. В нашей деревне во всех семьях все мужья были либо убиты, либо взяты в плен. Только один чудом остался дома.
Часто русские солдаты отрывали детей от матерей и забирали их в лагеря. Многие умерли в дороге, а многие впоследствии дома, зараженные венерическими болезнями, которые дико распространились после нашествия наших «освободителей». Одна женщина, работавшая у нас, потеряла троих дочерей: одна умерла дома, а двух других переправили в концентрационный лагерь, находящийся в Уральских горах. Два моих дяди умерли в плену, а тетя утопилась в озере вместе с ребенком, не в силах больше терпеть издевательства.
Продолжение