Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945. Фридо фон Зенгер
присоединились в это время к более свежей батарее самоходных штурмовых орудий. Именно благодаря этой батарее мы смогли в последние несколько дней оторваться от противника. Я направил мобильную боевую группу из танков и самоходок навстречу приближающимся русским танкам, и в результате их атака на передовой была отбита. Однако другие танки противника уже прощупывали наш левый фланг. Подготовленный нами к уничтожению мост оказался взорванным раньше времени, при этом погибли двенадцать саперов. Как восстановить этот мост, жизненно важный для нашего отступления? Бой вокруг Котельникова бушевал всю ночь. Некоторые части нашей дивизии, следуя ошибочным приказам, вышли из боя раньше, чем предполагалось, поэтому пришлось снова отправить их в бой, несмотря на общее отступление.
На полевом командном пункте дивизии в Надольном создалась критическая ситуация. Прибыв туда, я поспешил к зданию с эмблемой оперативного отдела, но увидел там незнакомые лица. Штабы обеих дивизий расположились рядом, так как отступление предполагалось осуществить по единственному оставшемуся узкому проходу. Я зашел на КП 23-й танковой дивизии, расположенный по соседству с моим, и встретился с ее командиром. Генерал граф фон Бойнебург был, как и я, старым кавалеристом.
Дорога, по которой мы отступали, находилась под огнем противника. Чтобы как-то разрядить царившую атмосферу напряженности, я распорядился распаковать мой уже подготовленный багаж. До ночи 28 декабря отступление, о котором был отдан приказ, не началось.
На следующее утро мы занимали новые позиции. Деревень, указанных на карте, больше не существовало. Измотанные войска снова оказались на открытой местности при температуре минус двадцать пять градусов. Я провел ночь в помещении с двумя десятками других постояльцев: половина немцев, половина русских. Солдаты то и дело заходили погреться.
31 декабря с помощью танковой атаки пришлось спасать 63-й гренадерский полк, оказавшийся в окружении. Его ночное отступление сопровождалось жестокой рукопашной схваткой, в которой погибло около восьмидесяти человек, то есть десять процентов личного состава пехоты. Не был вполне успешным и маневр по выходу из этого боя. Одна боевая группа смогла пробиться к основным силам дивизии только следующей ночью.
Эту важную операцию по спасению нашей армии в Сталинграде мы начали две недели назад, и, несмотря на то что нам удалось вклиниться на 35 километров, у меня не было ни малейших иллюзий относительно ее перспектив. Если бы русские проводили свои операции более гибко, две наши дивизии, оказавшиеся в тяжелом положении, наверняка попали бы в ловушку, потому что с запада и с востока маршрут отступления был абсолютно не защищен.
Продолжающиеся мучения личного состава действовали на меня физически. Холод на глазах истощал его силы, особенно страдала пехота. В других родах войск можно было устроиться так, что какая-то часть солдат отдыхала ночью хотя бы час или два. Такой сон-забытье чрезвычайно важен для восстановления душевного